Часть IV. Применение географических методов при анализе распространения болезней человека

Основные принципы и итоги изучения географии природных очагов туляремии в СССР (Н. Г. Олсуфьев и Б. П. Доброхотов)

Первая сводка (с соответствующей картой) по географическому распространению природных очагов туляремии на территории СССР (Эта сводка и карта составлены на основе данных о местах заболевания людей туляремией или выделения культур возбудителя от млекопитающих и беспозвоночных, а не «на основе чувствительности и восприимчивости отдельных видов животных» (?), как пишет об этом Б. В. Вершинский (1964). Приложенная к статье этого автора «Нозогеографическая карта СССР. Болезни с природной очаговостью» в отношении географического распространения туляремии содержит значительное количество неточностей, что лишает возможности ею пользоваться) была опубликована одним из нас около пяти лет назад (Олсуфьев, I960). За истекшее время накопились новые материалы о географии туляремии, которые с одной стороны уточняют и дополняют прежние данные, с другой - позволяют рассмотреть распространение по территории СССР отдельных ландшафтных типов очагов.

В основу определения наличия природных очагов туляремии на той или иной территории нами положены данные о заболеваемости людей туляремией (местного происхождения) или о выделении возбудителя этого заболевания от диких позвоночных животных, кровососущих членистоногих (главным образом, иксодо-вых клещей) или из объектов внешней среды (преимущественно, из воды естественных водоемов). Эти данные почерпнуты нами из отчетов за ряд лет отделов особоопасных инфекций республиканских, краевых и областных санитарно-эпидемиологических станций, дополненных специальными картами, присланными этими учреждениями по нашей просьбе. Мы глубоко благодарны всем липам, оказавшим нам содействие в этой работе, и особенно старшему инспектору Министерства здравоохранения РСФСР Е. А. Прониной. Мы учли также все имеющиеся публикации по интересующему нас вопросу, в частности Н. Г. Милютина (1962) по УССР, Ю. А. Мясникова и 3. А. Левачевой (1963) по Тульской области, В. Г. Пилипенко (1961) по Кавказу и Закавказью и т. д.

При обработке имеющихся материалов возникает вопрос, можно ли считать, что проявление туляремии в виде заболеваний животных или человека на той или иной территории, хотя бы однократное, дает основание включать эту территорию в ареал возбудителя инфекции? Иными словами, какова степень устойчивости природных очагов туляремии? Ряд наблюдений показывает, что природные очаги туляремии обнаруживают значительную устойчивость во времени и пространстве, если местность не подвергается воздействию со стороны человека, коренным образом меняющему сложившиеся биоценозы. Например, существование природных очагов туляремии в дельте р. Волги прослеживается на протяжении почти 40 лет (с 1926 г.), а если учесть вспышку 1877 г. под Астраханью, ректроспективно оцениваемую многими авторами как туляремийную, то на протяжении свыше 85 лет. Аналогичным образом свыше 30 лет прослеживается существование природных очагов туляремии в дельте р. Дона, в среднем течении р. Урала, в ряде мест Западной Сибири и т. д. На островах Сур Пакри и Вяйке Пакри, площадью каждый не более 18 км², расположенных в Палдиском заливе (Эстония), существование природных очагов туляремии было прослежено в течение 12 лет (Щербаков и др., 1959).

Примером воздействия человека на природные очаги туляремии может служить Волго-Ахтубинская пойма, где в результате постройки Волгоградской ГЭС произошло изменение режима паводков, что повлекло за собой резкое снижение численности водяной крысы и оздоровление (возможно полное) природных очагов туляремии (Олсуфьев и др., 1963).

Однако насколько нужно быть осторожным в признании той или иной территории освободившейся от природных очагов туляремии показывает следующий пример. Недавно Д. Т. Ширяев и М. А. Тимофеев (1961) выступили с утверждением, что в Донецкой, Запорожской, Крымской и других областях южной части степной зоны СССР возбудитель туляремии отсутствует, что авторы обосновывали длительным отсутствием заболеваний среди людей в ранее проявлявших себя очагах при относительно ^высокой иммунной прослойке среди населения; тщательного эпизо-отологического обследования при этом авторами не было проведено. Но в конце 1961 г. на юге Херсонской области (остров Бирючий) и Запорожской области (Акимовский район) неожиданно был обнаружен весьма активный природный очаг туляремии, существование которого было прослежено и в последующие годы. По ряду данных этот очаг существовал и до 1961 г. (Ступницкая и др., 1964).

С учетом сказанного мы включаем в ареал природных очагов туляремии и картографируем все те местности, где в прошлом 230 эта инфекция выявилась, начиная с 1926 г., когда в СССР было приступлено к ее изучению. Мы отдаем себе отчет в том, что при таком подходе в ареал инфекции попадают не только постоянно действующие локальные очаги (так называемые микроочаги или «элементарные» очаги по Н. П. Наумову) или их группы, но и смежные с ними территории, являющиеся местами выноса инфекции в годы разлитых эпизоотии. Места выноса инфекции по площади обычно значительно превышают территории постоянных очггов. К сожалению, мы не располагаем в настоящее время данными по делению очаговой территории на постоянные очаги и места выноса инфекции. Выяснение этого вопроса - неотложная задача будущего. С практической точки зрения для планирования профилактических мероприятий в настоящее время приходится учитывать очаговые территории в целом, включая зоны выноса инфекции. Аналогичный подход к географии чумы мы находим в работах Б. К. Фенюка (1958), В. В. Кучерука (1959) и других.

В ареал возбудителя инфекции мы не включаем населенные пункты (в основном города), в которые возбудитель случайно заносился в отдельные годы с грызунами, пищевыми продуктами и т. д., или пункты (города), где возникали заболевания людей после их возвращения из местности, где имеются природные очаги туляремии. Что касается очаговых территорий, в отношении которых можно достаточно обоснованно предполагать, что они подверглись оздоровлению (например, Волго-Ахтубинская пойма), то они нами, по возможности, оговорены.

Для территории СССР следует считать оправданным выделение не менее 6 основных ландшафтных типов природных очагов туляремии: 1) степного, 2) луго-полевого, 3) лесного, 4) поименно-болотного, 5) предгорно-ручьевого и 6) тугайного (долин пустынных рек). Три первых ландшафтных типа могут быть объединены в группу сухопутных (плакорных) очагов, следующие два - в группу водных, тогда как тугайный тип занимает промежуточное положение. Кроме того мы выделяем еще группу очагов, типизация которых пока неясна.

Степень изученности географии отдельных типов природных очагов туляремии различна и в общем далеко недостаточна. Каждый год выявляются новые территории, где имеются очаги туляремии. Особенно много «белых пятен» в Казахстане, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, недостаточно обследован на туляремию весь Север РСФСР, а также некоторые места Украины, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья и т. д. Изучение этих территорий с целью выяснения географии природных очагов туляремии - важная и неотложная задача.

При картографировании степных и луго-полевых очагов, нами за пространственную единицу, наносимую на карту, взята территория административного района (по старому делению), где тем или иным путем была выявлена туляремия. Более дробное конту-рирование очагов этих типов, учитывая принятый нами масштаб публикуемых карт, практически невозможно из-за относительно небольших размеров административных районов центра и юга Европейской части СССР, где эти очаги в основном распространены, и преимущественно диффузного характера распределения очагов по территории.

При картографировании поименно-болотных, предгорно-ручье-вых и тугайных очагов за пространственную единицу, наносимую на карту, приняты участки, включающие группы точек с выявленными очагами туляремии безотносительно к границам административных районов. При нанесении этих участков на карту, их для наглядности пришлось изобразить в виде относительно грубых пятен, при этом большинство пятен по своим размерам, примерно, соответствует площади административных районов центра и юга Европейской части СССР. Иными словами, несмотря на то, что R основу картографирования плакорных и водных очагов нами положены разные методы, мы получили относительно сравнимые данные их распространения. При соблюдении единого метода картографирования для всех типов очагов, например, закрашивания всей территории административных районов, где обнаруживалась туляремия, были бы получены несоизмеримые результаты для севера Европейской части СССР и большинства территорий Сибири, где административные районы занимают огромные площади, и для центра и юга Европейской части СССР, где административные районы относительно невелики. В Западной Сибири в пределах Бара-бинской лесостепи поименно-болотные очаги (озерно-займищный вариант) расположены так густо, что при мелкомасштабном картографировании они сливаются между собой в большое пятно.

Мы воздержались от картографирования лесных очагов ввиду отрывочности сведений о них.

Рассмотрим ниже имеющиеся данные по географическому распространению на территории СССР отдельных типов очагов. Наибольшее внимание мы уделяем изложению данных о поименно-болотных очагах, учитывая, что за последнее десятилетие эти очаги проявляли наибольшую эпидемиологическую активность и профилактические мероприятия в них, в первую очередь, вакцинацию населения, приходится осуществлять особенно тщательно.

1. Степные очаги

Очаги этого типа имеют ясно выраженный полигостальный и поливекторный характер. Круговорот инфекции, в основном, происходит за счет популяции обыкновенных полевок (в Закавказье - общественных полевок), хомяков, местами зайцев, степных пеструшек и других животных. В годы массового размножения в эпизоотии широко вовлекается домовая мышь и приобретает первенствующее значение в диссеминации возбудителя по территории в пределах постоянных очагов и зоны выноса инфекции. Основными переносчиками и хранителями инфекции являются различные виды иксодовых клещей, причем основным индикатором стенных очагов является клещ Dermacentor marginatus.

Предполагается, что в генезе туляремийной инфекции природные очаги степного типа (с их северным луговым вариантом) были исходными и в их формировании преимущественное значение имели зайцы (Олсуфьев, 1964). Земледелие в значительной мере сократило территории, занятые этими очагами, оттеснив их на неиспользуемые или непригодные для распашки участки - балки (овраги), ложбины и т. д. Приуроченные к балкам очаги подробно изучены в Волгоградской области и установлена их значительная стойкость, связанная с иксодовыми клещами (Бородин и др., 1959). Аналогичная устойчивость обнаружена при изучении степного очага в Ставропольском крае (Пилипенко и др., 1963).

Для степных очагов характерны бытовые (домовые), сельскохозяйственные и отчасти водные (колодезные) вспышки туляремии среди людей, связанные с массовой миграцией домовых мышей из степи в населенные пункты.

Очаги степного типа (рис. 1) проявили себя почти на всей территории Молдавии и во многих областях Украины: Одесской (большинство районов), Николаевской (северо-запад), Кировоградской (преимущественно запад), Херсонской (остров Бирючий), Запорожской (один район на юге и один район на севере), Днепропетровской (один северный район), Луганской (север), Донецкой (север, восток и юго-восток) и Крымской (восток). К северу от границы степи и лесостепи степные очаги, видимо, частично заходят в Харьковскую, Полтавскую, Черкасскую, Киевскую, Винницкую и другие области, постепенно переходя в луго-полевые очаги. Их взаимопроникновение нуждается в уточнении. Степные очаги распространены также в Воронежской, Саратовской (в том числе в Заволжской части), Волгоградской, Ростовской (кроме юго-востока) областях, Краснодарском и Ставропольском краях, а также в отдельных местах Восточного Предкавказья (Чечено-Ингушская АССР, Северо-Осетинская АССР, Кабардино-Балкарская АССР, Дагестанская АССР) и в Закавказье (Азербайджан, Грузия, Армения). Проявление степных очагов отмечено также на северо-западе и севере Западно-Казахстанской области, в том числе восточнее р. Урал.

Рис. 1. Распространение природных очагов туляремии степного (1) и луго-по левого (2) типов в Европейской части СССР. Схема. 3 - границы ландшафтных зон: I - тундра; II - тайга; III - широколиственные и смешанные леса; IV - лесостепь; V - степь; VI - пустыня и полупустыня; VII - ландшафты предгорий и гор Кавказа и Крыма

Обращает на себя внимание, что установленное распространение степных очагов по большей части приурочено к возвышенностям - Бессарабской, Волыно-Подольской, Приднепровской, Приазовской, Донецкому Кряжу (его восточной части), Приволжской, Ставропольской, а также к предгорьям Кавказа и Закавказья. Очевидно, пересеченная местность возвышенностей с многочисленными оврагами'И другими понижениями, не включаемыми в распашку, благоприятствует сохранению природных очагов туляремии, в отличие от почти сплошь распаханных равнинных степей.

Для очерченной на карте (рис. 1) области распространения степных очагов следует сделать оговорку, что это по преимуществу территория, выявившаяся в годы максимального проявления очагов, особенно в связи с Великой Отечественной войной и ее последствиями. За последние годы часть территории, видимо, освободилась от очагов туляремии под влиянием земледелия и уточнение этого вопроса представляет неотложную задачу ближайшего будущего.

В отношении Сибири данные о распространении здесь степных очагов ограничиваются указанием о наличии их в южной части Омской области (Равдоникас, 1961), а также в Нерчинском и Борзин-ском районах Читинской области (Анциферов, 1963). В последнем случае возбудитель туляремии был выделен от тарбаганов (сурков), стадных полевок и клещей Dermacentor nuttalli. Очаги Забайкалья, несомненно, представляют особый (восточный) вариант степных очагов, отличный от таковых Европейской части СССР.

Область распространения степных очагов на значительной территории совпадает с распространением поименно-болотных очагов и в местах соприкосновения этих двух типов очагов возможен взаимообмен возбудителем.

2. Луго-полевые очаги

Инфекция поддерживается в очагах этого типа в основном в популяции обыкновенной полевки, обитающей на лугах и полях, но в эпизоотии могут вовлекаться землеройки-бурозубки, зайцы и другие мелкие млекопитающие. Основным переносчиком инфекции, а также ее длительным хранителем в межэпизоотические периоды является луговой клещ Dermacentor pictus, а местами, видимо, и другие клещи (например, Ixodes trianguliceps).

Для рассматриваемого типа очага характерны зимние сельскохозяйственные и отчасти водные (колодезные) вспышки туляремии среди людей, связанные с эпизоотиями среди полевок.

Генетически луго-полевые очаги представляют собой деризаты луговых очагов, т. е. северного варианта степных очагов. В доисторические времена луговые очаги были, в основном, распространены в лесостепной (луголесной) полосе и в их поддержании ведущее значение имели зайцы в сочетании с клещами Dermacentor pictus. В историческое время вслед за развитием земледелия луговые очаги несколько видоизменились (в луго-полевые) и оказались продвинутыми далеко на север в лесную зону, а в местах своего первоначального распространения - в значительной мере уничтоженными распашкой земель.

Мы не выделяем в особый тип своеобразный вариант луговых (или лесных?) очагов, приуроченный к балкам, описанный Ю. А. Мясниковым (1964) для некоторых мест Средне-Русской возвышенности. Очевидно, это пример оттеснения земледелием очагов на непригодные для распашки участки, аналогичный «балочному» варианту степных очагов.

Очаги луго-полевого типа (см. рис. 1) имеют наиболее широкое распространение в центральных областях Европейской части СССР. Здесь эти очаги проявили себя в пределах огромного пятна, захватывающего почти всю Смоленско-Московскую и Средне-Русскую возвышенность, западную часть Приволжской возвышенности и Окско-Донскую равнину. Это пятно лежит в пределах областей Смоленской, Московской (кроме севера и северо-востока), Калужской (часть районов на севере и западе), Тульской, Рязанской (кроме заокского района), Тамбовской, Орловской, Брянской (немногие восточные районы), Курской, Белгородской, Липецкой, Воронежской (северные районы), Саратовской (северные районы), Пензенской (западная половина), а также некоторых северных областей Украины (Харьковской, Сумской, Киевской, Винницкой и других). Вероятно, очаги луго-полевого типа распространены также в северной части Молдавии.

Области, занимающие в пределах очерченного пятна южное положение, например, Курская, Белгородская, Липецкая, Воронежская и другие, а также север Украины, имеют на своей территории и степные очаги, которые постепенно смешиваются (чередуясь) с луго-полевыми очагами. Преимущественная приуроченность к возвышенности рассмотренных выше луго-полевых очагов, вероятно, объясняется теми же причинами, что и степных очагов.

Вторая менее крупная группа пятен проявления луго-полевых очагов сосредоточена на северо-западе в пределах Псковской, Новгородской и Ленинградской областей, причем, обращает на себя внимание, что наиболее крупное пятно в пределах Псковской области совпадает с имеющимися здесь возвышенностями.

Отдельные очаги луго-полевого типа проявили себя в некоторых районах областей Калининградской, Ярославской, Костромской (западная часть к югу от Волги), Владимирской, Ульяновской (запад) и Свердловской {Ирбитский, Зайковский и Байка-ловский районы), а также в Мордовской АССР (два района). На западе Европейской части СССР очаги луго-полевого типа, по-видимому, имеются в Калининградской области и в Эстонии.

Перечисляя эти более мелкие очаги, приуроченные в большинстве к северным частям лесной зоны и частично проникающие в зону тайги, мы допускаем, что в ряде случаев они представляют собой лишь временный вынос инфекции на плакор из смежных поименно-болотных очагов, а не самостоятельные луго-полевые очаги.

В лесостепной части Западной Сибири, вероятно, имеются (или имелись в прошлом) луговые очаги туляремии, но они не идентичны луто-полевым очагам Европейской части СССР, так как в них обыкновенная полевка замещена узкочерепной полевкой; эпизоотологическое и эпидемиологическое проявление этих предполагаемых очагов не выяснено.

Луго-полевые очаги Максимально проявили себя в годы Великой Отечественной войны и в первые годы после ее окончания. Это было связано с нарушениями в ведении сельского хозяйства, способствовавшими массовому размножению обыкновенной полевки. Можно предполагать, что за последние годы под влиянием расширения посевных площадей, улучшения агротехники и т. д. площадь луго-полевых очагов значительно сократилась. Но мы допускаем также, что в дальнейшем луго-полевые очаги будут обнаружены в местах, где они до сих пор не были известны. Это вопросы, которые нуждаются в дальнейшем специальном изучении.

Область распространения луго-полевых очагов полностью лежит в пределах территории, занятой поименно-болотными очагами и между очагами обоих типов, при смежном их расположении, несомненно, происходит обмен возбудителем. Однако обращает на себя внимание, что в пределах Смоленско-Московской и Средне-Русской возвышенностей луго-полевые очаги распространены при почти полном отсутствии поименно-болотных очагов. Аналогичная картина может быть отмечена и для возвышенностей, к которым приурочены степные очаги.

3. Лесные очаги

Инфекция поддерживается в очагах, в основном, за счет рыжих полевок, лесных мышей, местами зайцев (при высокой их численности). В эпизоотии, вероятно, вовлекаются и другие животные, в том числе землеройки-бурозубки. Переносчиками и длительными хранителями инфекции являются клещи Ixodes trian-guliceps. Для этого типа очага наиболее характерны заражения людей от зайцев, а также через укусы клещей Ixodes ricinus. Лесные очаги приурочены к зоне широколиственных лесов и на север проникают лишь в смешанные леса.

На территории СССР лесные очаги в современном виде эпидемиологически мало активны, вероятно, вследствие ограниченного распространения туляремийной инфекции среди лесных грызунов, слабого контакта с ними людей и почти повсеместно низкой численности зайцев, контролируемой интенсивной охотой.

Об очагах лесного типа данные очень разрозненны. По-видимому, они имеются в горных лесных частях Станиславской и Черновицкой областей, а также в лесостепных частях этих областей и Тернопольской области. Лесные очаги отмечены затем в Западном Полесье (Украинская ССР), в Тульских Засеках, в Ленинградской области, в Армении (северо-запад) и предположительно - в Коми АССР (юг). По-видимому, эти же очаги имеются в западных частях Свердловской области (Бежаева, 1965) и в западной горно-лесной части Челябинской области (Азеева, 1965).

4. Поименно-болотные очаги

В очагах этого типа существование возбудителя поддерживается, в основном, за счет популяции водяной крысы. В отдельных местах в эпизоотии могут вовлекаться обыкновенная полевка, ондатра, зайцы и другие животные. Инфекция может передаваться от больного зверька здоровому через комаров, клещей, а также водным путем и при каннибализме. Для очагов этого типа характерны трансмиссивные, промысловые и отчасти водные вспышки среди людей.

Поименно-болотные очаги приурочены распространением к поймам и дельтам рек, побережьям озер и болотам. Они имеются почти на всей территории Европейской части СССР и во многих местах Казахстана и Сибири, на востоке до Байкала и бассейна р. Лены. Их распространение в большинстве случаев носит интразональный характер. Отдельные авторы (например, О. В. Рав-доникас) выделяют болотные (или болотно-озерные) очаги междуречий Западной Сибири в самостоятельный тип очага, но мы рассматриваем его лишь в качестве варианта поименно-болотных очагов. Аналогичным образом мы не выделяем в особый тип дельтовые очаги туляремии.

По отдельным рекам восточнее Байкала известны очаги туляремии, в которых водяная крыса отсутствует. Здесь существование возбудителя обеспечивается, главным образом, за счет популяции восточной полевки, полевки-экономки, ондатры и других животных. Очаги этого типа следует выделять в восточный или восточно-сибирский вариант поименно-болотного типа.

При картографировании очагов поименно-болотного типа обращает на себя внимание, что по долинам многих рек их распространение выявлено лишь на отдельных участках, подчас удаленных друг от друга на значительные расстояния. В одних случаях эти перерывы являются истинными, они обусловлены тем, что в этих местах долина реки малопригодна для обитания водяной крысы. Но в других случаях, если перерыв приходиться на отрезок долины реки с многочисленными поселениями водяной крысы, надо думать, что этот «перерыв» отражает лишь недостаток знаний по распространению очагов и должны быть приняты срочные меры по выяснению инстинного положения.

На междуречьях озерно-болотный вариант очагов туляремии в большинстве случаев имеет весьма ограниченное распространение. Исключение составляет Белорусское и Украинское Полесье, а также Западно-Сибирская низменность (к югу от 58-й параллели), где этот вариант распространен весьма широко в силу особенностей гидрографии этих территорий.

Распространение поименно-болотных очагов показано на рис. 2, 3, 4, а их описание дано по отдельным бассейнам.

Поименно-болотные очаги европейской части СССР

Бассейн рек Баренцова и Белого морей

На реке Онеге единичные случаи заболеваний людей туляремией отмечались в ее низовьях и на участке близ поселка Ярнема; остальное течение реки свободно от туляремии, так как ее долина здесь почти не развита. В верховьях реки были случаи заболеваний по речкам Ковже и Вожеге, впадающим в озера Лача и Воже. По Северной Двине отмечались интенсивные и длительные эпизоотии туляремии. Пораженные участки располагаются з низовьях реки, а также в устьях впадающих притоков: Емцы, Ваги. Выше г. Тоймы заболеваемость отмечалась по всей пойме Северной Двины и по Вычегде до Усть-Кулома. На более мелких притоках второго порядка есть очаги по Устье (у пос. Шангалы и г. Шенкурска), среднему течению Пинеги, Малой Северной Двине, Лузе, в низовьях Сысолы (после Визинги), Выми, Нившере и Северной Кельтме. Для большей части р. Сухоны характерны обрывистые облесенные берега, заболеваемость людей отмечалась только в окрестностях с. Тотьмы, по Вологодской низине и на болотистом водоразделе озер Кубенского и Белого.

По Мезени в 1956-1957 гг. проявились очаги в ее устье, месте слияния с рекой Башкой, Вожегой и по всей южной петле у с. Кослан. По реке Вашке поражены отдельные луговые расширения у пос. Ертом, Вашгорт, Чупрово.

Огромные массивы заливных лугов располагаются по р. Печоре в ее нижнем меридиональном течении, случаи заболевания отмечались здесь по всем населенным пунктам от Усть-Цильмы до Андега, т. е. почти до самого впадения в Баренцово море. Все остальное течение Печоры свободно от очагов, за исключением лугов в нижнем течении рек Цильмы, Ижмы, Усы и почти по всей Пижме. Несколько в стороне расположены очаги у г. Ухты в пойме одноименной речки, и у г. Воркуты на озерах лесотундры.

Механизм существования северных очагов пока выяснен недостаточно. Низкая численность иксодовых клещей и даже их полное отсутствие в низовьях Мезени и Печоры позволяют предполагать возможность сохранения и циркуляции возбудителя через воду или каким-либо иным способом.

Бассейн Балтийского моря

Значительное распространение моренных ландшафтов с многочисленными озерами и западинами, соединенными протоками, придает своеобразные черты очагам этого бассейна. Реки имеют сравнительно небольшую протяженность, очаги на них располагаются отдельными изолированными пятнами. Так по реке Неман поражены лишь самые его верховья (Белорусская ССР) и районы дельтовых проток и каналов. По Западной Двине очаги занимают свыше 500 км ее верхнего течения (до г. Полоцка) и пригожи: Дриссу и Оболь. Небольшие очаги располагаются в верховьях рек, впадающих в озеро Ильмень (Полисть, Шелонь, Мста, Ловать), в его котловине и по некоторым моренным озерам и заоолоченным впадинам. Более пбловины долины Волхова и Свири (со стороны Ладожского озера) также имеют очаги туляремии. По реке Тосне очати доходят непосредственно до Ленинграда. Наши сведения о распространении очагов в Прибалтийских республиках далеко неполные, безусловно, они занимают здесь гораздо большие территории и изучению их следует уделить особое внимание. Пока что здесь известны очаги на островах Сур-Пакри и Вяйке-Пакри в Эстонии и малоизученные очаги на озерах Талсинского и Добелевского районов Латвии Севернее очаги располагаются по озерным котловинам Выборгского района Ленинградской области, в северной части побережья Ладожского и южной части - Онежского озера, а также по оз Суоярви и Суккозеро (Карельская АССР).

Рис. 2. Распространение природных очагов туляремии поименно-болотного (1) и предгорно-ручьевого (3) типов в Европейской части СССР. Схема: 2 - очаги подавленные вследствие затопления или иных причин, 4 - нетипированный очаг, 5 - границы бассейнов

Бассейн Каспийского моря

Река Волга. В верхнем течении очаги начинаются непосредственно от истоков реки (оз. Селигер) и небольшими пятнами располагаются как по ее долине, так и по мелким притокам на юге Калининской области (Тверце, Шоше, Медведице), по каналу им. Москвы (Дубна, Дмитров, Мытищи), р. Мологе (в ее истоках и устье). На берегах Рыбинского водохранилища случаи туляремии отмечались лишь в его северо-западной части. Небольшие очаги есть у г. Ярославля, на Костромском водохранилище, по реке Которосль, и на оз. Неро. Ниже по течению Волги вплоть до Куйбышева в ее долине очаги отсутствуют (за исключением небольшого участка выше г. Казани). Вспышки туляремии отмечались по долине р. Оки (ниже Калуги, Серпухова, Коломны, Рязани, Спасска и Касимова) и по ее притокам: Клязьме - от Орехово-Зуева до самого устья, особенно в местах впадения мелких рек (Нерль, Уводь, Лух и Теза), по Мокше (от Краснослободска до устья), в нижнем течении р. Вад и верховьях Цны (Тамбов, Моршанск). Очаги по реке Суре невелики и отличаются малой заболеваемостью (Шумерля, Березники и отрезок выше г. Пензы) В 1964 году проявился очаг в среднем течении реки Большой Кокшаги.

В среднем течении Волги значительные изменения произошли после образования здесь Куйбышевского и Волгоградского водохранилищ. В результате подъема воды были затоплены наиболее благоприятные места обитания водяных крыс и очаги, располагавшиеся в долине реки, в значительной мере уничтожены (у Сенгилея, Жигулевска и на всем отрезке от Вольска до Камышина). Видимо, по этой же причине не проявляются в последние годы и очаги в низовьях Камы (Алексеевское, Мамадыш), хотя подъем воды здесь был менее значительным; на очагах выше по течению - от Ёлабуги до Сарапула затопление не отразилось. При образовании Верхне-Камского водохранилища были ликвидированы очаги на отрезке Чермоз-Соликамск, но сохранились в низовьях Вишеры, Колвы, южной Кельтмы и по реке Язьве. Значительные очаги имеются на р. Вятке в ее среднем течении (от Кирова до Нолинска) и ее притоках Чепце и Пижме, а также по р. Белой ниже Стерлитамака и от г. Уфы до устья. На мелких притоках р. Волги в пределах степной зоны очагов нет, кроме верховий В. Карамана и Еруслана.

В нижнем течении Волги интенсивные вспышки туляремии были раньше в Ахтубинской пойме (от г. Волжского до Каменного Яра), однако в результате зимних спусков воды из водохранилища почти полностью была уничтожена популяция водяных крыс, и этот очаг практически ликвидирован. На отрезке течения, пересекающем зону полупустынь, очаги отсутствуют, зато в низовьях они занимают почти всю обширную дельту Волги.

По р. Урал поражены туляремией участок у г. Магнитогорска, отрезок от Оренбурга до Чапаево и все его притоки в эгом районе (Кинделя, Утва, Деркул, Кушум). В низовьях Урала очаги простираются от станции Индеборской почти до самого Гурьева.

На междуречье Волги и Урала отмечалась трансмиссивная заболеваемость людей туляремией на Чижинских разливах, по озерам Камыш-Самарской котловины и по впадающим в них Большому и Малому Узеням (до Казталовска и Александрова Гая). Из группы Сарпинских озер очаги известны на оз. Цаца и Эра.

На реках, впадающих в Каспийское море с запада, очаги отмечены в среднем течении Кумы (отрезок Минеральные Воды - Георгиевск и Левокумское - Затеречный), на Тереке, и особенно большую территорию занимает его дельтовый очаг.

Бассейн Черного моря

В низовьях Дуная есть очаги туляремии на участке от Рени до Измаила. На Южном Буге и Днестре трансмиссивная заболеваемость отмечалась только в их среднем течении по мелким притокам: Горному Тикичу, Дохне, Савране, Рову и Мурафе.

По Днепру очаги располагаются в его среднем течении (Рогачев-Чернигов) и в окрестностях г. Киева. Создание Каховского и Кременчугского водохранилищ привело к полному уничтожению плавней и населяющих их водяных крыс, и, как следствие, к ликвидации заболеваемости людей на этих отрезках течения реки. Однако эпидемическая опасность не устранена полностью, так как сохранились очаги на мелких притоках - реки Рось, Сула, Удай. Большое количество очагов располагается на впадающих в Днепр реках: Березине (верхнее течение), Сож (притоки Ипуть и Унеча), Десне (на отрезках Брянск, Трубчевск, почти по всему Снову и отдельных лугах Сейма). На Ворксле были единичные случай заболеваний в самых ее верховьях и в устье.

Большой интерес представляют очаги Западного Полесья, так как здесь они занимают большие пространства заболоченных водоразделов Припяти и ее многочисленных притоков - рек Пина, Стоход, Стырь, Горынь (озерно-болотный вариант). В Восточном Полесье очаги приурочены исключительно к долинам рек (Лань, Случь, Птичь, Тремля) и на водоразделы не выходят.

По Дону очаги занимают все луговые расширения долины ниже г. Воронежа до реки Калитвы, и расположены пятнами по многим его притокам: Воронежу, Усмани, Потудани, Тихой Сосне, Битюгу, Черной Калитве. Ниже по течению Дона очаги отсутствуют, за исключением станицы Вешенской и устья р. Иловли; некоторые очаги были затоплены Цимлянским водохранилищем. Дельтовый очаг Дона занимает обширное пространство плавней ниже впадения реки Маныч. Отдельными пятнами очаги встречаются почти по всему Хопру (кроме нижнего течения) и его притокам: Савале, Вороне, Караю и Аркадаку; в верхнем течении Медведицы и по ее притоку - Терсе.

Северный Донец свободен от очагов туляремии, кроме устья и, возможно, отдельных мест долины в Харьковской области. Активный очаг располагается на его притоке Осколе (у г. Новый Оскол).

Отмечались единичные случаи заболеваемости в очагах на оз. Маныч-Гудило, и в верховьях р. Егорлык.

Поименно-болотные очаги АЗиатской части СССР

Бассейн рек морей Северного Ледовитого океана

В Западной Сибири (рис. 3) очаги этого типа занимают огромные территории. По Оби случаи заболеваемости людей отмечались почти на всем протяжении реки, вплоть до полярного круга. Небольшой перерыв на отрезках течения от Елизарово до р. Казыма и от Александровской до Сургута, возможно, объясняется недостатком сведений по этим малонаселенным участ-кас. В верховьях реки (выше г. Барнаула) поименно-болотных очагов нет. Большое количество очагов располагается на притоках Оби: в низовьях рек Северной Сосьвы, Нарыма, Кети, Чулыма и Томи. Целая система очагов есть по реке Иртыш (на всем протяжении вверх до Павлодара) и по многочисленным впадающим в него рекам: нижнему течению Конды, Тоболу с его притоками (отдельные места Тавды, почти по всей Туре с Пышмой и Ницей, по Исети до г. Шадринска); по Ишиму (только среднее течение которого свободно от очагов); по рекам Тара и Омь.

Рис. 3. Распространение природных очагов туляремии поименно-болотного (I) и предгорно-ручьевого (2) гипсв в Западной Сибири. Схема. 3 - нетнпированный очаг

На юге Западной Сибири по междуречьям лесолуговой и степной зон широко распространены очаги болотно-озерного варианта. Они охватывают весь юг Тюменской, Омской и почти всю Новосибирскую область (включая систему озер Чаны с Каргатом и Чулымом). Очаги диффузно распределяются по всей территории и лишь южнее их распространение носит островной характер (на отдельных озерах Целинного и Алтайского краев).

В Восточной Сибири (рис. 4) с ее обширными плоскогорьями очаги поименно-болотного типа встречаются лишь в широких долинах крупных рек. По Енисею случаи трансмиссивной заболеваемости отмечались около Игарки и Красноярска и в устьях впадающих в него рек - Нижней Тунгуски, Абакана и Тубы; на Ангаре - в низовьях Илима, Оки и в среднем течени р. Чуны. Единственным известным пока очагом туляремии, расположенным на значительном расстоянии от долины Енисея, является очаг на озерах лесотундры в окрестностях г. Норильска. Это самое северное известное местонахождение туляремии в СССР и Евразии (69°25′с. ш.).

Рис. 4. Распространение природных очагов туляримии пойменно-болотного типа (1), его восточно-сибирского варианта (2) и предгорно-ручьевого типа в Восточной Сибири. Схема. 4 - нетипированные очаги, 5 - степные очаги, 6 - очаги, выявленные при иммунологическом обследовании населения

По Лене интенсивные очаги сосредоточены в ее долине по многочисленным здесь лугам и островам. Это участки течения у устья Олекмы, от поселка Исить почти до Вилюя, а ниже - доходят до полярного круга в районе Жиганска. Есть отдельные очаги в долине Вилюя (Вилюйск), по Алдану (пос. Хандыга) и в низовьях его притока Амги. Существование поименно-болотных очагов на «аласах» (озерах) пока достоверно не установлено.

Восточный вариант очагов этого типа, где водяная крыса замещена другими околоводными видами полевок, обнаружен в настоящее время в дельте реки Селенги и в нижнем течении (до устья) реки Верх Ангары.

При ретроспективном обследовании на туляремию местного населения Иркутской области были выявлены лица, положительно реагирующие на тулярин (в Тайшетском, Катангском, Усть-Кутском, Чунском, Качугском, Казачинском и Усть-Удинском районах) в населенных пунктах, приуроченных к долинам Лены, Ангары, Бирюсы, Чуны и Нижней Тунгуски и их притокам. Этот факт позволяет высказать предположение о более широком распространении очагов туляремии поименно-болотного типа на территории Восточной Сибири.

Бассейн рек внутренних водоемов Казахстана и Средней Азии

Очаги туляремии поименно-болотного типа не характерны для рек полупустынной и пустынной зон. Сейчас они известны лишь на оз. Кургальджино, озере Тенгиз и всей долине впадающей в него р. Нуры; на востоке Казахстана на озере Алаколь и в долине р. Каратал.

В этих очагах основным источником инфекции является водяная крыса, а заражение людей происходит, в основном, трансмиссивным путем, чем чти очаги отличаются от тугайных.

5. Предгорно-ручьевые очаги

Инфекция поддерживается в очагах этого типа в основном за счет популяции водяной крысы, но в эпизоотии могут вовлекаться обыкновенная полевка и другие животные, обитающие по ручьям совместно с водяной крысой. Передача инфекции от больного зверька к здоровому происходит через воду, а также через иксо-довых клещей, последние сохраняют возбудителя в межэпизоотический период. Заражение людей происходит, главным образом, от воды инфицированных ручьев (водные вспышки) и наблюдается в теплое время года, значительно реже - зимой.

По своему происхождению очаги предгорно-ручьевого типа представляют собой дериваты поименно-болотных очагов.

В пределах Европейской части СССР существование этого типа очагов достоверно установлено только в Краснодарском и Ставропольском краях. Один из участков занимает предгорную часть Адыгейской АО, в верховьях рек, стекающих с Кавказского хребта: Пшишь, Пшеха, Белая, Лаба и др. Другой - на незначительном расстоянии от него (Перерыв между участками, вероятно, лишь результат недостаточного обследования) в северо-восточной части Карачаево Черкесской АО: верховья рек Зеленчук, Кума, Подкумок и Кубань. Возможно также, что очаги этого типа будут обнаружены и в Прикарпатье.

Своеобразные высокогорные ручьевые очаги имеются в Грузинской ССР (Ахалкалакский район), Нгхичеванской АО (Шах-бузский район) и Армянской ССР (Сисианский, Азизбековский, Ехегнадзорский и Аштаракский районы) (Зильфян и Мнацаканян, 1964). Хотя указанные авторы считают очаги Ахтинского, Агинского и Гукасянского районов поименно-болотными, а Алаверд-ского района - лесными, нам представляется более правильным, судя по эпидемиологическим данным, отнести их к горно-ручьевому типу. Очаги располагаются на высоте 1500-2000 м над уровнем моря.

Особенно много очагов предгорно-ручьевого типа в Западной Сибири, по предгорьям Кузнецкого Алатау, Салаира и Алтая (до оз. Зайсан на юге), где они занимают не только предгорья, но и глубоко проникают в горно-таежную зону по долинам многочисленных ручьев и речек (рис. 3). Отдельные очажки есть также в верховьях Катуни, Чуй и Абакана. Южнее предгорно-ручьевые очаги известны на склонах Тарбагатая, Джунгарского Алатау и северном склоне Заилийского Алатау (окрестности Алма-Аты).

6. Тугайные (долин пустынных рек) очаги

Инекфция обнаруживалась у зайцев-песчаников (Lepus tolai), гребенщиковых песчанок, домовых мышей, а также клещей Der macentor daghestanicus, Rhipicephalus pumulio и некоторых других; местами в эпизоотии вовлекаются ондатры.

Рассматриваемый тип очага в основном приурочен к лесокус-тарникам (тугаям) долин пустынных рек (Айкимбаев и др., 1965). По своей структуре и условиям циркуляции возбудителя тугайные очаги приближаются к сухопутным, тогда как по ландшафтной приуроченности - к водным.

В этом типе очага известны лишь спорадические заболевания туляремией охотников, реже других лиц; наблюдались случаи заноса инфекции домовыми мышами в населенные пункты.

Тугайный тип очага обнаружен (рис. 5) в низовьях (Ташауз) и дельте р. Аму-Дарьи, в дельте р. Сыр-Дарьи, в среднем течении р. Чу и в долине р. Или в ее среднем течении (в районе Панфилова) и в низовьях.

Обширные пустынные междуречья Средней Азии, по-видимому, полностью свободны от очагов туляремии.

Рис. 5. Распространение природных очагов туляремии поименно-болотного (1), предгорно-ручьевого (2) и тугайного (3) типов в Средней Азии. Схема

7. Очаги, типизация которых неясна

К числу очагов с невыясненной типизацией мы относим следующие. В Европейской части СССР - очаг в районе Гремихи на Кольском полуострове, проявивший себя заболеваниями людей.

В Азиатской части СССР - очаг в высокогорной части Алтая, на плато Укок в верховьях р. Жасатор, доказанный выделением культуры возбудителя от грызунов и насекомоядных; очаги в Читинской области (Каларский, Тунгокоченский, Красночикойский, Тунгироолекминский и Хилокский районы), Магаданской области (Тауйск), Камчатской области (Елизовский, Усть-Камчатский, Мильковский районы) и Хабаровском крае (Аяно-Майский, Нижне-Амурский, Вяземский, Бикинский, им. Лазо, Нанайский и другие районы), обнаруженные путем иммунологического обследования местного населения и, наконец, очаги, доказанные выделением культуры возбудителя туляремии от клещей и грызунов в Хабаровском крае (район Хабаровска, Лондоко в Еврейской АССР) или обнаружением заболевания человека в Приморском крае (район Уссурийска) (рис. 4).

Перед исследователями стоит задача выяснения структуры этих очагов с целью их типизации и определения степени эпидемиологической опасности.

Выводы

1. Природные очаги туляремии относительно постоянны, если ландшафты и биотопы, к которым они приурочены, не подвергаются коренным изменениям под влиянием деятельности человека. Это позволяет при изучении их географии применять к ним методы, используемые в географии животных или растений (картографирование, установление связи с ландшафтными зонами и т. д.)

2. Для определения наличия очагов возможно использование данных о местах автохтонно возникающих заболеваний людей (в том числе выявляемых ретроспективно иммунологическими методами) или о местах выделения культур возбудителя туляремии от источников инфекции и ее переносчиков.

3. При изучении географии туляремии следует учитывать не только постоянно действующие очаги, но также и зоны выноса инфекции из них, что важно для планирования профилактических мероприятий. При этом должны быть вычленены территории, для которых доказано угасание (ликвидация) ранее действовавших очагов.

4. Обобщение накопившихся материалов по географии природных очагов туляремии и составление соответствующих карт позволило наметить в обобщенном виде главнейшие черты распространения по территории СССР основных ландшафтных типов туляремии, таких как степной, луго-полевой, лесной, поименно-болотный, предгорно-ручьевой и тугайный (долин пустынных рек).

5. Дальнейшей задачей должно явиться накопление новых данных по географии природных очагов туляремии, их структуре и составлению более детальных карт. Особое внимание при этом необходимо обратить на территории Украины, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья, Казахстана, Севера Европейской части РСФСР и Восточной Сибири. Представляет интерес выяснение особенностей нетипированных очагов и вычленение территорий, свободных от очагов, или освобожденных от них под воздействием человека.

Литература

Азеева К. Я. К эпидемиологии туляремии в Челябинской области. В кн.: «Туляремия и сопутствующие инфекции», Омск, 1965.

Айкимбаев М. А., Куница Г. М., Рощин В. В. Характеристика тугайного очага туляремии в низовьях реки Или. В кн.: «Туляремия и сопутствующие инфекции», Омск, 1965.

Анциферов М. И. Некоторые итоги изучения природных очагов туляремии в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. В кн.: «Докл. Иркутск, противочумного ин-та», Чита, 1963, вып. 6, 139- 144.

Бежаева К. В. К эпидемиологии туляремии в Свердловской области. В кн.: «Туляремия и сопутствующие инфекции». Омск, 1965, 205-208.

Бородин В. П., Спицын Н. А., Самсонова А. П., Королева А. П. и Чунихин В. П. Балочно-степной тип природного очага туляремии. ЖМЭИ, 1959, № 3.

Вершинский Б. В. Картографирование природноочаговых болезней в связи с изучением их географии в СССР. В кн.: «Медицинская география». Иркутск, 1964, 62-103.

Зильфян В. Н. и Мнацаканян А. Г. Географическое распространение и некоторые особенности природных очагов туляремии в Армянской ССР. ЖМЭИ, 1964, № 11.

Кучерук В. В. Опыт классификации природных очагов чумы Внетропической Евразии. Сообщение 1. Принципы типологии и классификации природных очагов инфекции. «Мед. паразитол. и паразитарные болезни», 1959, № 6.

Милютин Н. Г. Географическое распространение и биоцено-тическая характеристика природных очагов туляремии поименно-болотного типа на Украине. В кн.: «Тр. н.-и. ин-та биологии и биологического фак-та Харьковского государственного ун-та им. А. М. Горького». 1962, 32, 88-110.

Мясников Ю. А., Левачева З. А. К вопросу о географии природноочаговых инфекций Тульской области. «Бюлл. Моск. о-ва испытателей природы», отд, биол., 1963, 68, вып. 1, стр. 5-15.

Мясников Ю. А. Природные очаги туляремии Средне-Русской возвышенности, их эпидемиологические особенности и профилактика заболеваний. Автореферат канд. дисс. Тула, 1964.

Олсуфьев Н. Г. Мировое распространение туляремии, ее эпидемиология и профилактика. В кн.: «Природная очаговость и эпидемиология особо опасных инфекционных заболеваний». Саратов, 1960, 422-436.

Олсуфьев Н. Г. О палеогенезе природных очагов туляремии. «Зоол. журн.», 43, 1964, вып. 3, 355-376.

Олсуфьев Н. Г., Кучерук В. В., Бородин В. П., Петров В. Г., Угловой Г. П., Кулик И. Л., Никитина Н. А., Самсонова А. П., Ермолаева А. Д., Спицын Н. А. Об изменении условий существования природных очагов туляремии в северной части Волго-Ахтубинской поймы в связи с постройкой Волгоградской ГЭС. ЖМЭИ, 1963, № 11, 127-132.

Пилипенко В. Г. К вопросу о природной очаговости туляремии и путях ликвидации заболеваемости ею на территории Кавказа и Закавказья. ЖМЭИ. 1961, № 5, 18-25.

Пилипенко В. Г., Щекина Т. А., Тифлова Л. А. О причинах устойчивости элементарных очагов (микроочагов) туляремии в зоне интенсивного земледелия Ставропольского края. В кн.: «Материалы II съезда эпидемиол. микробиол. и инфекционистов Азербайджанской ССР». Баку, 1963, 212-214.

Равдоникас О. В. Ландшафтно-эпидемиологическое райони-юование Омской области по туляремии. Автореферат канд. дисс. Омск, 1961.

Ступницкая В. М., Маринов М. П., Литвиненко Е. Ф., Слесаренко В. В., Слесаренко А. С., Хижинская О. П., Степанова И. А., Буяло С. Г. Природные очаги туляремии на территории Украинской ССР. ЖМЭИ, 1964, № 10, 94-98.

Фенюк Б. К. Вопросы географии природных очагов чумы. «Зоол. журн.», 1958, 37, вып. 7, 961-971.

Ширяев Д. Т., Тимофеев М. А. Туляремия и меры ее профилактики в южной части степной зоны СССР. В кн.: «Тезисы докладов Респ. научно-практической конф. по обмену опытом борьбы за снижение и ликвидацию зоонозных инфекций». Одесса, 1961, 110-111.

Щербаков И. Ф., Мединский Г. М., Сафронов А. Ф . Островной очаг туляремии. В кн.: «Десятое совещ. по паразитол. проблемам и природноочаговым болезням», М.-Л., 1959, вып. 1, 175-176.

Москва, Институт эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи АМН СССР