Возмездие

С тех пор прошло много лет. Но время не вычеркнуло из памяти историю, свидетелем которой я стал по долгу службы.

...Осень 1941 года. В далеком городе на Урале встретились и полюбили друг друга молодой инженер Зураб М. - начальник цеха эвакуированного завода и Лидочка - миловидная девушка из небольшого городка Орловской области. Она была на этом заводе одновременно секретарем, машинисткой и диспетчером. Работала быстро, четко, все успевала.

Приехала в эвакуацию с матерью. Отец и брат с первых дней на фронте.

Молодые люди встречались в редкие свободные минуты. Иногда случалось пойти в кино. Лида, ничего не скрывая, рассказала своему другу о неудачной первой любви: незадолго до войны она рассталась со своим мужем после короткого супружества. "Пить стал. А ведь талантливый был журналист! Работал в газете, в "Огоньке" частенько печатался, но сгубила водка. Пьяный, он совершенно терял рассудок..." А главное, Лида уличила мужа в супружеской неверности, после чего они окончательно разошлись. Детей не было...

Зураб ей очень нравился своей самостоятельностью, благородством и высокой культурой. Он много читал. Хорошо разбирался в литературе, живописи, музыке. С ним было интересно. Поэтому она с удовольствием принимала его ухаживания. А когда Зураб сделал официальное предложение, Лида ответила согласием. В канун нового, 1943 года близкие друзья и мать Лиды скромно отпраздновали свадьбу. Родственники жениха приехать из Грузии не смогли, но прислали свое родительское благословение...

Шли годы. До самого конца войны Зураб работал на заводе. Он стал главным технологом, а затем ведущим инженером. Даже в тяжелые военные годы, в условиях напряженной работы на воссозданном в тылу эвакуированном заводе Зураб находил возможность для научных исследований. Собирал материал для кандидатской диссертации.

Лидочка тоже без отрыва от производства успешно закончила машиностроительный техникум и к концу войны получила специальность. Одним словом, это была примерная семья, в которой царили любовь, уважение и взаимопонимание. Потом родился сын, названный в честь дедушки, - Шалико.

Все шло хорошо, ничего худого жизнь не предвещала. Наоборот. Зураб получил назначение в Москву. Здесь он защитил кандидатскую диссертацию. Работал сначала преподавателем, а затем доцентом московского технического вуза. Супруга воспитывала детей. (У Шалико появилась очаровательная черноглазая сестричка Гулико.) Ребята росли и требовали к себе все больше и больше внимания. Отец безумно любил своего первенца. С детства "ковал" из него настоящего мужчину. Двенадцатилетний Шалико был прекрасно физически развит. Занимался спортом, имел юношеский разряд по плаванию, неплохо играл в шахматы, отлично учился. Мальчик помогал маме в домашних делах: гулял с сестренкой, ходил в магазин за овощами, наравне с папой участвовал в уборке квартиры. Был вежлив и предупредителен со старшими, а среди ребят своего двора считался главным заводилой в хорошем понимании этого слова...

И вот в семье трагедия!.. Она разразилась, как гром среди ясного неба.

Исподволь, постепенно все усиливаясь, у Шалико появились светобоязнь и слезотечение. Немного покраснели склеры (белки) обоих глаз. Поначалу родители отнесли жалобы ребенка за счет увлечения чтением книг при электрическом свете. Закапывали цинковые капли - не помогло. Мальчик стал хуже видеть, "как будто что-то застилает свет", - объяснял он свои ощущения врачу-окулисту, который нашел облачковидное помутнение роговицы. Оно началось с краевой зоны и сначала не мешало ребенку, а теперь распространилось к центру, почти полностью закрыв собой зрачок. Слизистая оболочка внутренней поверхности век (конъюнктива) воспалена, пронизана тонкими красными ниточками сосудов.

- У меня к вам весьма деликатный вопрос, - как бы извиняясь, обратилась женщина-врач к матери, когда медицинская сестра повела мальчика в процедурную комнату.

- Слушаю...

- Вы никогда не лечились от сифилиса?

Лида похолодела. Лицо сделалось бледным как воск. Она почувствовала, как онемели кончики пальцев, а руки и ноги будто бы налились свинцом. Все вокруг пришло в движение... Резкий запах нашатыря привел ее в чувство.

- Я поняла вас... Остальное вы подробно расскажете врачу кожно-венерологической клиники. Заболевание глаз у Шалико - признак позднего врожденного сифилиса.

Возглас отчаяния или, скорее, приглушенный стон вырвался из груди подавленной женщины. Лида ухватилась обеими руками за поручни кресла и откинулась на спинку, резко отбросив назад голову и закрыв глаза. Она не плакала. Нет. И не кричала. Она думала... Что-то вспоминала...

Мне, молодому в ту пору специалисту, первому из врачей женщина призналась в преступлении. В злодеянии, совершенном ею, конечно, без какого-нибудь умысла. Однако в несчастье, которое постигло добрых и хороших людей, виновной была лишь она. Лидия это поняла, но, к сожалению, поздно...

Тогда, ранней весной 1941 года, Лида оставила своего первого мужа по существу еще восемнадцатилетней девчонкой. Спустя два месяца ее вызвали в венерологический диспансер, и молодая женщина узнала, что вместе с изменой в их дом пришла еще и болезнь. Болезнь страшная и постыдная.

Она была потрясена...

Только мать, пожилая учительница, чтобы никто не видел, поначалу всплакнула (ведь родной ребенок), а потом собралась с силами и заставила дочь взять себя в руки. "Уже случилось, дочка! Поэтому нужно не вешать голову, а думать, как выйти из положения. Лечиться..."

По выходным дням на свидание в больницу приходили всей семьей: мать, отец и брат Николка.

22 июня они пришли тоже все вместе, но свидание было коротким - мужчины уходили па войну... Мать и Лида провожали родных без слез, с надеждой на скорую победу. В тот солнечный, теплый день никто из них не думал о том, что впереди долгие годы лишений, страданий и невзгод.

В июле завод, где всю жизнь работал отец и куда в этом году после ФЗУ пришел старший брат, организованно готовился к эвакуации куда-то на Урал или в Сибирь. Точно никто не знал. Грузили станки, оборудование. Семьям рабочих было разрешено взять с собой только необходимое. Партком и заводоуправление позаботились и о тех семьях, чьи кормильцы ушли на фронт. За несколько дней было объявлено время и место сбора для погрузки в эшелоны, наскоро сформированные из теплушек.

Лида все еще была в больнице. Мать тревожилась: что будет с ней? Такая болезнь да еще аборт. Она сама настояла на этом: зачем подвергать опасности здоровье будущего ребенка, отец которого алкоголик да вдобавок больной страшной болезнью...

Больница продолжала работать, хотя многие врачи были мобилизованы и ушли в армию. Остались только невоеннообязанные. Постепенно выписывали тех, кто мало-мальски чувствовал себя лучше.

Настал день выписки и для Лиды... Наскоро попрощавшись с соседями по палате, Лида опрометью бросилась домой. Сегодня, 26 июля, ночью был первый воздушный налет на город. Она знала: бомбили рядом, а там мать!

Через 3 дня вместе с другими семьями Лида покинула свой любимый город, где прошли ее детство и юность. Все стояли у широко раскрытых дверей теплушек, прощаясь с городом и родным заводом.

Лида вновь вспомнила последних два, да нет, пожалуй, четыре последних месяца. "Какой кошмар!.. А сейчас?.. Сейчас война!.. Куда они едут?.. Как будет там?.."

До места назначения ехали почти месяц. В дороге было все: и бомбежки, и пулеметные обстрелы с самолетов на открытых перегонах. Один из налетов вражеской авиации, который начался на рассвете, когда люди спали, длился более часа.

После бомбежки в суматохе переселения в другой вагон где-то потерялась сумка, в которой были документы: паспорта, свидетельство об окончании средней школы и другие нужные бумаги, в том числе выписка из истории болезни Лиды. Сумку так и не нашли.

...Далекий уральский город принял приезжих тепло и радушно. Всех разместили по квартирам. На окраине города, на пустыре, возникли временные цеха под навесом из брезента. Устанавливали оборудование, и вскоре на новом месте эвакуированный завод начал поставлять стране оборонную продукцию.

Мать пошла работать на завод (вакансий для учительницы не оказалось) и взяла с собой Лиду. После больницы она чувствовала себя хорошо. Болезнь ее никак не беспокоила: ни температуры, ни язв, ни сыпи. Все будто рукой сняло. Да и болеть было некогда. Нужно было работать. И Лида работала днем и ночью...

Несчастная женщина вспомнила все это спустя много лет и с подробностями рассказала мне.

- Доктор, дорогой! Что же теперь делать?

- Как что? Немедленно лечить мальчишку, разобраться с вами, срочно обследовать мужа и младшую дочь.

- Да. Конечно, конечно!

- Все, что вы мне рассказали, - поистине драматично. Но все-таки я не могу себе представить, как могли вы, умная, сильная, волевая женщина, прекратить лечение? Это уму непостижимо.

- Право, я и сама этого понять не могу. Скорее всего, от своего невежества. Я недооценила коварства сифилиса. Больше того, когда у меня все прошло, где-то втайне подумала: ошиблись врачи. Нет у меня сифилиса, раз так быстро все исчезло. Это недоразумение. Ошибка... Потом потеря документов, больничной выписки. И, конечно же, стыд... Городок маленький, все друг у друга на виду, все про всех знают... И я решила: никуда не пойду. Будь что будет. И все ведь, доктор, было хорошо!.. Если бы я знала! Если бы я знала, что может так страшно кончиться... Бедный мальчик, простишь ли ты меня?.. - Она зарыдала.

К сожалению, я не мог ничего сказать ей в утешение. Возмездие за легкомысленное отношение к своему здоровью было жестоким.

Каких-либо внешних признаков сифилиса у Лиды при осмотре я не нашел. Но серологические реакции крови дали резко положительный результат. Это состояние, как мы уже знаем, принято называть скрытым серопозитивным сифилисом, скорее всего между вторичным и третичным периодами. Предстояло еще детально обследовать внутренние органы, центральную нервную систему и начинать немедля лечение заново. Конечно, оно по объему будет более насыщенным и займет намного больше времени.

Обследован Зураб. Никаких внешних признаков сифилиса, а реакция Вассермана в крови - резко положительная. Это значит, что он болен. После тщательного клинического обследования Зураб получил специфическое лечение в полном объеме.

Всесторонне обследовали и маленькую Гулико. Пришли к выводу, что она пока здорова. Но несмотря на это, ей было назначено профилактическое лечение, состоявшее из нескольких курсов. Если у старшего ребенка в семье установлен врожденный сифилис, то младшим детям проводится лечение независимо от того, обнаружена болезнь или пока еще нет.

Оставлять без лечения младшего ребенка больной сифилисом матери - преступление. Признаки врожденного сифилиса, как мы говорили, могут проявиться в любом возрасте. Отсутствие сифилиса в момент осмотра Гулико еще не давало гарантии, что заболевание не возникнет и в более старшем возрасте.

Около двух лет мы лечили семью.

Лечились все аккуратно, без осложнений.

Постепенно улучшилось зрение у Шалико, хотя небольшое помутнение роговицы все же сохранилось.

...Мы остались друзьями до сих пор. Звоним друг другу в праздники. Зураб и Лида давно уже дедушка и бабушка. У Шалико старший сын - первоклассник, дочь скоро пойдет в школу. У черноокой Гулико родилась белокурая Дашенька. Внучата абсолютно здоровы.