II

Попытаемся теперь с изложенных выше основных позиций учения И. П. Павлова рассмотреть некоторые важнейшие проблемы научного и практического акушерства и гинекологии.

Нет сомнения, что во главу угла изучения этих проблем должно быть положено физиологическое направление, построенное на основных идеях Павлова о единстве организма с внешним миром, о его целостности во всех проявлениях внешних и внутренних функций, о физиологическом единстве психического и соматического, о примате нервной системы - и, в первую очередь, коры больших полушарий головного мозга - во всех физиологических и патологических процессах, совершающихся в человеческом организме, и, наконец, о теснейшей и постоянной связи теории и практики.

Нет сомнения, далее, что в отношении методов исследовательской работы мы также должны следовать Павлову и не забывать, какое огромное значение он придавал физиологическому эксперименту.

Нельзя не отметить, что некоторые акушеры-гинекологи в деле использования достижений павловской физиологии в своей области проявили необычайную косность. А между тем ведь совершенно ясно, что акушерство и гинекология, как любая другая медицинская специальность, не может довольствоваться простым учетом и наблюдением фактов и не стремиться к углубленному пониманию причин физиологических и патологических процессов, к исследованию закономерностей этих процессов, к открытию научно-обоснованных методов управления ими в целях предупреждения отклонений от нормы, а в случае возникновения патологии - в целях изменения хода патологического процесса в благоприятном для организма направлении. Ясно также, что именно в акушерстве и в учении о новорожденном, где мы в основном имеем дело с физиологическими процессами, исследовательская работа клиницистов должна строиться прежде всего на изучении физиологии и широко использовать ее достижения.

Однако физиология физиологии рознь. Здесь мы говорили о передовой, материалистической павловской физиологии. И в области акушерства было немало работ, основанных на достижениях современной физиологии. Но эти работы не дали ожидаемого результата потому, что в них отводилась несоответственно большая, нередко главенствующая роль вегетативной нервной системе, ретикуло-эндотелиальной системе, нейро-гуморальным факторам, гормонам и их взаимоотношениям в отрыве и без учета главенствующей в человеческом организме роли коры больших полушарий головного мозга, без учета огромного значения в человеческой физиологии и патологии второй сигнальной системы.

Наши исследования и обобщения были неполноценными, ибо не была понята основная закономерность подчинения всех вегетативных процессов и функций внутренних органов, в том числе эндокринных желез, матки, яичников, нейро-гуморальных регуляторных механизмов, коре головного мозга; не были поняты и изучены основные механизмы управления со стороны головного мозга процессами, глубоко «запрятанными» в организме; не было учтено одно из основных положений учения Павлова o том, что «чем совершеннее нервная система животного организма, тем она централизованнее, тем высший ее отдел является все в большей и большей степени распорядителем всей деятельности организма, несмотря на то что это вовсе ярко и открыто не выступает» (И. П. Павлов, Собрание трудов, т. 1, стр. 410).

Все это не могло не помешать развитию нашей специальности по пути, указанному павловским учением, и, несомненно, задержало изучение многих важных вопросов теоретического и практического акушерства.

В настоящее время нет никаких сомнений в том, что такие важнейшие и до сих пор еще не нашедшие полного разрешения вопросы нашей специальности, как природа родовой боли и методы ее устранения, укорочение продолжительности родового акта и предупреждение его осложнений, причины возникновения родовой деятельности и механизмы ее регуляции, причины невынашивания и преждевременного прерывания беременности, перенашивания, внутриутробной асфиксии плода, токсикозов беременности, нарушений менструального цикла у женщин, и многие другие вопросы не могут быть разрешены без глубокого изучения всех этих явлений с позиций павловской физиологии. Целостность организмов матери и плода в их сложнейших внутренних взаимообусловленности, взаимозависимости, взаимоотношениях с внешней средой, особенности течения беременности и родов у женщины по сравнению с животными, которые невозможно объяснить ничем иным, как только решающей командной ролью коры больших полушарий головного мозга человека, определяющей, корригирующей и направляющей все сложнейшие при беременности функции нервной системы, глубокое единство в организме беременной соматического и психического - разве возможно изучить и объяснить все это помимо павловской физиологии, павловского нервизма?

Однако наша задача при разработке научных вопросов и конкретных практических мероприятий в области акушерства и гинекологии, родовспоможения и учения о новорожденном заключается не в том, чтобы лишь «использовать» замечательное учение и великое научное наследие Павлова и найти ему приложение в нашей области. Необходимо глубоко проникнуться этим учением и, следуя принципам павловской физиологии, павловской идее нервизма, как единственно правильному и руководящему направлению всей нашей научно-исследовательской и научно-практической деятельности, действительно пронизать им, осветить им и проанализировать в его ярком свете все проблемы и вопросы теории и практики акушерства, гинекологии и микропедиатрии.

Мне кажется, что, быть может, за исключением невропатологии и психиатрии, в области которых физиологическое направление было заложено самим И. П. Павловым, никакая другая специальность не представляет такого широкого и благодарного поля деятельности для развития широчайшего внедрения павловской физиологии, как акушерство и гинекология. Представляется просто невероятным, что такая дисциплина, как акушерство, трактующая в основном физиологию женщины, содержащая учение о таких физиологических процессах женского организма, как беременность, роды, лактация, послеродовый период, физиология новорожденного, так мало интересовала физиологов и так мало изучалась акушерами именно с позиций отечественной физиологии.

Перспективы изучения ряда важнейших проблем акушерства и гинекологии в свете павловской физиологии и, в частности, павловского нервизма чрезвычайно широки. Важнейшие в жизни женщины физиологические периоды - беременность, роды, период лактации - почти совершенно не изучены в отношении состояния высшей нервной деятельности женщины в эти периоды. Могут ли быть сомнения в том, что при огромном количестве новых временных связей, приобретаемых головным мозгом женщины в процессе выполнения ею чадородной функции на основе действия множества новых, сильнейших внешних и внутренних условных раздражителей, высшая нервная деятельность женщины претерпевает очень большие и своеобразные изменения? Могут ли эти изменения, эта перестройка нервной системы и нервной деятельности женщины оставаться, в свою очередь, без влияния на все без исключения стороны жизнедеятельности ее организма? Каково состояние коры головного мозга и как протекают в ней при беременности такие основные нервные процессы, как возбуждение и торможение, распространение возбуждения и его концентрация и т. д.?

Совершенно несомненно, что характер динамики этих процессов оказывает огромное влияние на весь организм беременной, роженицы и родильницы в целом и что особенности течения этих процессов играют существеннейшую роль как в физиологии, так и в возникновении патологии при беременности и родах.

В области управления родами, главным образом в вопросе стимуляции родовой деятельности, за последние годы сделано немало. Получило значительное развитие и практическое приложение учение о вегетативной нервной системе и о нейрогу-моральных регуляциях. Значительно продвинулось вперед изучение вопроса о рефлекторных механизмах наступления и регуляции родовой деятельности. Акушерская практика обогатилась рядом новых фармакологических средств и способов для борьбы со слабостью родовой деятельности. Отечественное акушерство безусловно стоит на ближних подступах к разрешению этой важнейшей проблемы. И если до сих пор акушеры не могли сказать в этом вопросе последнего слова и заявить о решении поставленной задачи, то причиной этого является только одно - забвение основных положений павловского нервизма, забвение того, что кора больших полушарий мозга, кортикальные реакции довлеют над всеми частями и функциями нервной системы, направляют и корригируют их. Изучение кортикальных влияний и зависящих от них нейро-гуморальных регуляций и рефлекторных механизмов в возникновении и течении родового акта, предупреждение, лечение аномалий родовой деятельности воздействием на нервную систему беременной и роженицы должно привлечь самое пристальное внимание как акушеров, так и физиологов и фармакологов. Без разрешения этих вопросов невозможно настоящее управление течением беременности и родов, без чего, в свою очередь, немыслимы предупреждение и наиболее эффективная борьба с акушерской патологией.

Реакционное зарубежное учение об автономности вегетативной нервной системы, о независимости ее от корковых центров нервной системы, о существующем якобы функциональном антагонизме в вегетативной нервной системе, - учение, пережитки которого еще не изжиты в нашем сознании,- надолго отодвинуло разрешение интересующего нас вопроса о причинах наступления и регуляторных механизмах родового акта. Ведь до самого последнего времени не было поставлено как следует изучение роли коры мозга, организующей и регулирующей деятельность вегетативной нервной системы, эндокринных желез, медиаторов, рефлекторных механизмов в наступлении родового акта; не было поставлено изучение роли тех постоянных раздражений, которые поступают к матери через многочисленные и разнообразные рецепторные аппараты матки (хемо-, баро-, механорецепторы). Между тем известно, что как количество рецепторов в слизистой матки, так и сила раздражений (импульсов), исходящих от плода, к концу беременности возрастают, в то же время порог возбудимости нервно-мышечных приборов матки заметно снижается, т. е. чувствительность матки к раздражению любого характера возрастает (Н. Л. Гармашева) (Н. Л. Гармашева, О рефлекторном механизме наступления родов, «Акушерство и гинекология», 1951, № 2).

Н. Л. Гармашева в эксперименте на животных показала, что изменения кровяного давления в сосудах плаценты, вызванные колебаниями кровяного давления у внутриутробных плодов, приводят к изменениям сокращений матки: при повышении кровяного давления в сосудах плаценты сокращения матки усиливаются, при понижении ослабляются. На том основании, что изменения сокращений матки в поставленных опытах были очень велики, проф. Гармашева полагает, что рефлекторный механизм усиления сокращений матки при раздражении ее барорецепторов импульсами, идущими от плода, имеет большое значение в наступлении родов.

«Вряд ли, - замечает Н. Л. Гармашева, - роль нервных механизмов в наступлении родов у человека меньше, чем у животных».

Эти механизмы требуют, разумеется, весьма тщательного, углубленного изучения.

Совершенно несомненным представляется влияние разнообразных безусловных и условных рефлексов на кровенаполнение небеременной и беременной матки, на моторику ее, на течение послеродовой инволюции ее, на процесс лактации и т. д. В частности, образование условных рефлексов при лактации и влияние их на лактацию было доказано в работах школы Бехтерева еще в 90-х годах прошлого столетия.

Мы представляем себе, что у родильницы, хорошо отдохнувшей после нормально протекших родов и находящейся во власти приятных, положительных эмоций, обусловленных рождением ребенка, на фоне безусловного рефлекса отделения и выделения молока, могут легко и быстро образоваться многочисленные условные рефлексы, например на раздражение кожи соска, захватываемого ротиком ребенка, на самый акт сосания, на внешний вид ребенка, на внешний вид сестры, приносящей ребенка для кормления, на предварительную процедуру обмывания сосков, на определенное время кормления и т. д.

Если кора головного мозга находится в хорошем, нормальном, функционально активном состоянии, если взаимоотношения коры и подкорки нормальны, если имеются положительные эмоции, - эти условные рефлексы образуются весьма быстро, возможно, уже после 2-3 сочетаний и вскоре весьма прочно закрепляются корой. И в таких случаях достаточно родильнице увидеть ребенка или услышать его крик, или узнать о том, что приближается установленное время кормления, чтобы тотчас заработал рефлекторный механизм отделения и даже образования молока. Можно также себе представит что если в процессе тяжелых, болезненных, длительных родов, тем более осложненных, произошло перенапряжение центральной нервной системы роженицы, если произошел срыв нормальных взаимоотношений между корой и нижележащими отделами головного мозга, если вследствие этого не развилось своевременно благодетельное охранительное торможение, и кора мозга не отдохнула, не пришла в нормальное функциональное состояние, если наряду с этим (а это по большей части так и бывает) у роженицы имеют место какие-либо отрицательные, неприятные эмоции, то описанные выше естественные условные рефлексы либо не образуются вовсе, либо их образование запаздывает, либо оно дефектно.

Одним из обстоятельств, нарушающих образование лактационных естественных условных рефлексов, является, несомненно, возникновение болезненных трещин сосков. Трещины сосков имеют в основе своей нарушение нервной трофики мышечной, соединительной, кожной ткани сосков, нарушение же трофики, весьма вероятно, зависит от указанных выше расстройств нормального функционального состояния коры и подкорки. Так или иначе, нарушение образования и закрепления условных рефлексов, легко и быстро образующихся у здоровой родильницы и обусловливающих у них нормальную, хорошую лактацию, приводит к расстройству нормальной лактационной функции, нарушает ее и чаще всего является причиной гиполактии.

В свете сказанного можно с большой долей вероятия полагать, что воздействием на кору головного мозга (например, сонным торможением или восстановлением нормальных отношений между корой и подкорковой) посредством, например, применения брома и кофеина, а также вызыванием положительных и затормаживанием имеющихся отрицательных эмоций у роженицы врач, воздействуя на центральную нервную систему, получает возможность действительно физиологическим способом восстановить нарушенную функцию лактации. Это, в свою очередь, не может не оказать благоприятного влияния на быстрейшее заживление трещин сосков в тех случаях, где они образуются или уже образовались.

Не меньшее, если не большее, внимание исследователей должно привлечь выяснение взаимоотношений между корой и подкоркой у женщин к началу родов и в процессе развития родовой деятельности.

Kак известно, И. С. Елигулашвили установил, что роды у обезьян в подавляющем большинстве случаев начинаются и заканчиваются ночью; если роды начались, но не закончились ночью, то с наступлением дня они обычно прекращаются и возобновляются вновь лишь с наступлением темноты. Клинический эксперимент показал, что если обезьяну, которая находилась в темном помещении, с наступлением родов перевести в ярко освещенную клетку, то родовая деятельность тотчас же прекращается, возобновляясь снова после перевода обезьяны в темное помещение. И. С. Елигулашвили объясняет этот интереснейший факт унаследованным инстинктом обезьян, позволяющим этим животным проводить роды в наиболее безопасной от врагов обстановке, под покровом темноты.

Нам представляется правильным совершенно иное, чисто физиологическое объяснение описанного явления. На кору больших полушарий головного мозга обезьяны, нервно-мышечный аппарат матки которой к концу беременности весьма легко возбудим, в светлое время дня падает огромное количество разнообразных раздражений, которое на базе множества безусловных рефлексов - оборонительного, нападательного, исследовательского, пищевого и др., образует весьма большое количество временных связей. Кора в это время суток чрезвычайно активна, тонус ее высок, и она оказывает резко тормозящее влияние на висцеральные функции подкорковых центров. В темное ночное время резко уменьшается количество раздражителей первой сигнальной системы и резко снижается их интенсивность; кроме того, на смену дневной активности коры приходит естественное ее торможение, ослабление ее координирующих функций и тормозящего влияния в отношении подкорковых вегетативных центров, в результате чего различного рода функции внутренних органов могут получить неограниченный размах. При готовности матки к родам, при резком повышении чувствительности ее интерорецепторов, те самые раздражения, которые в дневные часы не оказывали на кору и через нее на нижележащие центры никакого, влияния, затушевываясь массой других, более сильных и адекватных в это время раздражителей, - теперь, в период ночного торможения коры, оказываются весьма сильными и ничем не сдерживаются. «Бомбардируя» подкорковые центры, они обусловливают соответствующие рефлекторные изменения в матке, нервно-мышечный аппарат которой, готовый к родам, получает теперь необходимый «толчок» к возникновению и развитию нового качества - ритмической сократительной деятельности.

Можно ли допустить действие подобного же механизма у женщины? Само собою понятно, что деятельность всех этажей центральной нервной системы и особенно коры головного мозга у человека во много раз сложнее и совершеннее, чем у животных. Достаточно напомнить, что человек для связей с внешним миром пользуется, наряду с первой сигнальной системой, второю сигнального системой, что обусловливает необычайную сложность деятельности его центральной нервной системы.

Однако и в отношении человека нельзя исключить возможности существования описанного выше, хотя и видоизмененного, механизма наступления родов. И. С. Елигулашвили и наша сотрудница Л. Г. Вишневская на весьма большом количестве клинических данных (свыше 15000 родов) показали, что примерно у 50% женщин роды также происходят ночью. Вишневская, кроме того, установила, что в значительно большем проценте роды начинаются в вечерне-ночные часы (от 20 до 8 часов). Представляется весьма вероятным, что при всех прочих равных условиях в отношении подготовки всего организма и, в частности, нервно-мышечного аппарата матки к родам путем перестройки всего обмена веществ, накопления и изменения взаимоотношений гормонов, ферментов и т. д., у женщины решающим фактором является соответствующее изменение взаимоотношений между корой головного мозга и подкоркой с резким торможением первой и растормаживанием второй. То обстоятельство, что у значительной части женщин роды начинаются в дневные часы, нисколько не уменьшает вероятности этого предположения, ибо, как учил Павлов, у животных и у людей существуют различные особенности типов высшей нервной деятельности, которые необходимо учитывать как при анализе поведения живых существ, так и при проведении у них лечения в случаях заболевания. Не исключена возможность, что у некоторой части женщин к концу беременности тормозные процессы в коре головного мозга легко развиваются н в дневные часы, особенно если к этому существуют предпосылки условно-рефлекторного порядка (например, привычка дремать, засыпать днем). У многих беременных, как известно, нередко наблюдается вообще повышенная сонливость.

П. П. Лазарев в свое время методом исследования темновой адаптации глаза установил, что ко времени наступления родов у беременных резко падает возбудимость головного мозга. Наша сотрудница В. С. Паволоцкая методом оптической и сенсорной хронаксиметрии на основании большого количества клинических данных в основном подтвердила выводы Лазарева.

Дальнейшие исследования с применением метода условных рефлексов и адэкватной оптической хронаксиметрии (по Макарову) должны дать нам точные сведения о функциональном состоянии коры и подкорки к моменту наступления родов и о роли взаимоотношений между этими этажами головного мозга в механизме возникновения родовой деятельности.

Необходимо отметить, что в полном объеме должны продолжаться также исследования значения и роли гормонов, нейро-гуморальных физиологических веществ в возникновении

сократительной способности и деятельности матки, так как эти вещества в их сложных взаимоотношениях несомненно создают фон, на котором разыгрывается нервный механизм наступления родов.

«Едва ли можно оспаривать, - писал И. П. Павлов, - что настоящую теорию всех нервных явлений даст нам только изучение физико-химического процесса, происходящего в нервной ткани» (И. П. Павлов, Полное собрание трудов, т. III, стр. 346).

Не отрицая физиологической роли гуморальных факторов, Павлов лишь отвергал теории зарубежных физиологов о примате гуморальных факторов над нервными.

Павлов допускал влияние нервных центров через посредство трофических нервов на основные функции тканей органов, обусловливающее регуляцию обмена и процессов метаболизма, т. е. гуморальные сдвиги.

Однако несомненно, что мы имеем основание говорить не о «гуморальных регуляциях», а обязательно и только о «нейро-гуморальных регуляциях», как о едином комплексе физиологических явлений, причем корреляция этих двух систем - нервной и гуморальной - «осуществляется в самом высшем отделе нервной системы, т. е. в коре мозга, почему эта форма деятельности и может быть принята как выражение единства организма, как явление величайшей организованности, обеспечивающей самые сложные проявления жизни» (К. М. Быков, Кора головного мозга и внутренние органы, 1944, стр. 262).

К. М. Быков указывает, что сложная, рефлекторная дуга любого условного рефлекса имеет в своем составе и гуморальное звено. Корковый стимул приводит в действие ряд инкреторных органов, а гормоны в свою очередь оказывают свое действие через кровь на целую систему органов, способствуя завершению и сохранению на определенный срок тех кортико-висцеральных соотношений, которые обеспечивают выполнение необходимой в данный момент сложной функции. Единство действия в одних случаях и взаимная корреляция нервных и гормональных функций - в других легко объяснимы тем фактом, что некоторые эндокринные железы, как, например, задняя доля гипофиза и надпочечник, даже по своей морфологической структуре весьма близки нервной системе.

И. П. Павлов говорил: «Часто и совершенно законно указывают на беспорядки в железах внутренней секреции, которые оказывают большое влияние на нервную систему. Это - факт совершенно установленный й несомненный» (Павловские среды, т. II, стр. 48).

Изложенное утверждает нас в мысли о том, что накопленные как физиологами, так особенно акушерами факты, свидетельствующие о важной роли химических веществ нервного возбуждения, а также гормонов, факты, уже осветившие в значительной мере взаимоотношения этих веществ в целостном организме между собою (ацетилхолин - адреналин - холинэстераза; ацетилхолин - питуитрин - фолликулин - питоциназа и т. д.), должны изучаться и впредь. Дальнейшее изучение необходимо для того, чтобы выяснить их истинную роль и значение в динамике родового акта и возможность использования терапевтического воздействия соответствующими фармакологическими и гормональными препаратами на организм роженицы через ее нервную систему.

Следует заметить, что упомянутые выше, изученные нами и нашими сотрудниками, важные взаимоотношения между некоторыми веществами типа медиаторов (ацетилхолин, адреналин, гистамин), гормонами (фолликулин, питуитрин) и ферментами, разрушающими их (холинэстераза, питоциназа), с полной очевидностью подчеркивают отсталость существовавшего до недавнего времени взгляда об антагонистических отношениях в целостном организме. Лишь весьма осторожно и лишь в относительном смысле можно говорить об антагонизме. На самом деле в важнейших функциях организма указанные вещества действуют как синергисты (А. П. Николаев, «Новости медицины», изд. АМН СССР, вып. 16, 1950).

Нетрудно предсказать, что проблема такой огромной важности, как обезболивание родов, которая давно стоит в центре внимания советских акушеров, будет правильно решена только с позиций павловского учения. Не секрет, что, несмотря на огромную проведенную в этом вопросе работу, до сих пор, правда, носившую главным образом эмпирический характер, мы и сейчас еще не умеем достаточно хорошо обезболивать роды. Только теперь, вникая все больше и больше павловское учение, мы подойдем к научному разрешению этой важнейшей проблемы. Работая в теснейшем контакте с физиологами, мы обязаны. полностью уяснить себе природу родовой боли, взаимоотношения между корой и подкорковой областью мозга, несомненно претерпевающих в процессе родового акта резкие изменения, от которых, нужно думать, и зависит степень болезненности родового акта.

И. П. Павлов указывал, что кора больших полушарий мозга в каждый отдельный момент воспринимает из бесконечного количества импульсов лишь жизненно-актуальные, задерживая путем повышения порога возбудимости все остальные, в том числе импульсы с внутренних органов. В норме интероцептивные импульсы находятся под порогом ощущения. Кора больших полушарий стоит на страже жизненных интересов организма и путем повышения порога возбудимости превращает неактуальные, в том числе интероцептивные импульсы в подпороговые, избавляя тем самым организм от ненужных реакций.

Однако существуют условия, когда может наступить «прорыв» импульсов с того или иного внутреннего органа в кору. Это может быть, очевидно, при пороговой, а тем более надпороговой (чрезмерной) силе интероцептивных импульсов, или при нормальной силе, но в условиях длительной беспрерывной «бомбардировки» ими коры (это, повидимому, может иметь место при патологическом состоянии внутренних органов), или же, наконец, при условии некоторой разлаженности нормальных взаимоотношений коры и подкорки, когда наступает известное истощение, ослабление коры, что неизбежно индуцирует противоположное состояние подкорки, т. е. возбуждение и повышенную активность. Повидимому, и во время родов могут иметь место эти условия: и чрезмерная сила импульсов, посылаемых бесчисленными интерорецепторами матки, придатков и брюшины, находящихся в состоянии все более усиливающегося раздражения, и чрезвычайная длительность их поступления в подкорковую область с образованием здесь застойного очага возбуждения, и, наконец, какие-то, пока ближе нам неизвестные изменения в состоянии коры, скорее всего, тормозного порядка, ослабляющие ее сдерживающее влияние на нижележащие отделы мозга и нарушающие функцию «отбора», которую кора обычно осуществляет в отношении интероцептивных импульсов. Наступает прорыв этих импульсов в кору при одновременном повышении возбудимости подкорки, что обусловливает резкую эмоциональную окраску раздражений, поступающих в кору. Таким образом возникают и оформляются в коре головного мозга роженицы родовые боли. Чем сильнее, активнее кора, чем меньше разлажены ее взаимоотношения с нижележащими отделами мозга, чем лучше и тверже кора управляет ими при прочих равных условиях, тем родовые боли будут менее выражены. Чем больше ослаблена, истощена кора (например, в результате перенапряжения нервной системы роженицы), тем активнее подкорка, тем легче происходит прорыв интероцептивных импульсов в кору, тем сильнее их подпороговый характер и тем сильнее, нестерпимее родовые боли.

Несомненным является положение о том, что родовые боли всегда имеют материальный субстрат. Под этим термином следует понимать те обратимые анатомо-функциональные изменения в органах малого таза и брюшной полости, которые неизбежно возникают в процессе родов и которые неизбежно обусловливают раздражения интерорецепторов матки, соседних органов и возникновение ответных реакций целостного организма в смысле образования адэкватных безусловных рефлексов, в том числе болевых.

Непосредственными причинами раздражения интерорецепторов матки и возникновения болей можно считать: 1) раскрытие шейки, так как именно область внутреннего зева богата чувствительными воспринимающими нервными аппаратами (баро- и механорецепторы); 2) неизбежное при сокращениях огромной беременной матки натяжение и растяжение маточных связок и брюшины (высокая же болевая чувствительность брюшины хорошо известна); 3) усиленные сокращения полого органа (матки) при наличии препятствий к его опорожнению: медленно раскрывающаяся шейка, сопротивление тазового дна, иногда костное кольцо; 4) сжатие и растяжение при сокращениях матки ее бесчисленных кровеносных сосудов, обладающих собственной высоко чувствительной системой нервных рецепторов; 5) изменение химизма тканей, т. е. накопление в результате сократительной деятельности матки веществ, вызывающих раздражение хеморецепторов матки, ее сосудов и серозного покрова. Эти вещества, обусловливающие состояние местного и общего ацидоза, как правило, повышают чувствительность местных и центральных нервных аппаратов.

Указанные материальные причины родовых болей, несомненно, существуют у всех рожающих женщин. Однако степень их выявления в виде переживания чувства боли или, иначе, сила ощущения боли в родах у различных женщин весьма различна. Известно, что в некотором проценте (7-14%) женщины вовсе не испытывают болей. Это - женщины, обладающие в силу особенностей их центральной нервной системы весьма высоким порогом чувствительности.

Многие женщины испытывают умеренные боли, могут, как говорят, «терпеть» их, относятся к ним относительно спокойно, хорошо выполняют указания и советы персонала, не переживают особенно неприятных эмоций, в том числе страха, и с нетерпением ждут ребенка, представление о котором и радостное ожидание которого является весьма сильным положительным раздражителем коры и доминирует над всеми другими внешними и внутренними раздражителями. Такие роженицы стремятся, следуя указаниям врача и акушерки, активно участвовать в родовом процессе и, по мере возможности, управлять им, ускорять его течение. Таких рожениц можно, как нам кажется, рассматривать как женщин с нервной системой сильного типа и хорошо уравновешенными процессами возбуждения и торможения. Наконец, женщины с лабильной нервной системой (слабого типа), с неуравновешенными раздражительными и тормозными процессами являются чрезмерно эмотивными, весьма, подвержены страху перед родами, напряженно и со страхом ожидают якобы обязательных тяжелых «родовых мук», тяжело переживают каждое неосторожное слово, сказанное врачом, акушеркой, няней и настороженно ловят выражение их лица. Нередко такие женщины ждут с огромным нетерпением не столько появления ребенка, сколько окончания своих страданий. У этих женщин низкий порог чувствительности, и он снижается еще больше под влиянием страха и других отрицательных эмоций. Поведение их в родах беспокойно, хаотично; они не только не помогают врачу управлять процессом родов, но, наоборот, мешают ему, чем нередко сами способствуют отклонениям от физиологического течения родового акта. Они действительно очень страдают, хотя у них материальный субстрат болей может ровно ничем не отличаться от такового у женщин двух первых типов.

Изучение этих сильно страдающих в родах женщин очень часто открывает две особенности. Первая заключается в том, что у них часто имеется отягощенный акушерский анамнез - тяжелые патологические, очень болезненные роды в прошлом, нередко с потерей желанного ребенка. С началом настоящих родов у них оживают все прежние, образовавшиеся при прошлых родах временные связи, оживают своего рода тяжкие следовые реакции. У них еще до родов, а особенно с началом родов образуются крайне неблагоприятные предрасположения по отношению к настоящим родам. Вторая особенность заключается в том, что такие женщины, даже если они рожают впервые, очень боятся родов, так как наслышались о них много всяких ужасов. Нужно отметить здесь, что, к сожалению, не только родственники и подруги, но иногда и врачи, и акушерки и даже писатели нередко создают у девушки или молодой женщины прочные установки на неизбежность и особую тягостность болей в родах. Здесь сказывается огромная роль второй сигнальной системы, поистине неограниченное значение которой выступает наряду с функцией первой сигнальной системы.

Вторую сигнальную систему И. П. Павлов, как известно, называет «специально человеческой системой действительности». Эту систему образовали и обеспечивают человеческое слово, человеческая речь (устная и письменная), человеческий язык. Идеи Павлова, касающиеся второй сигнальной системы, получают особое значение в свете гениальных трудов И. В. Сталина по вопросам языкознания, в которых с предельной ясностью и глубиной вскрыта роль языка в общественном развитии.

«...Будучи непосредственно связан с мышлением, - учит товарищ Сталин, - язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышления, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе». «Звуковой язык, - указывает далее И. В. Сталин, - в истории человечества является одной из тех сил, которые помогли людям выделиться из животного мира, объединиться в общества, развить свое мышление, организовать общественное производство, вести успешную борьбу с силами природы и дойти до того прогресса, который мы имеем в настоящее время» (И. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, изд. «Правда», стр. 18 и 40, 1950).

Глубоко изучив учение Павлова о второй сигнальной системе в ее взаимодействии с первой сигнальной системой, мы ясно представим себе роль второй сигнальной системы в происхождении родовых болей, ее значение в борьбе с ними и на этой основе сможем разработать наиболее рациональные и доступные варианты обезболивания родов. Здесь можно итти двумя путями, каждый из которых является вполне физиологическим, безвредным и дающим весьма ободряющие положительные результаты.

Первый путь - использование частичного торможения коры головного мозга, т. е. гипноза, для словесных внушений о безболезненности предстоящих родов. Мы знаем из большого практического опыта Платонова, Шеетопала, Вельвовского, Вигдоровича, Здравомыслова, Качана, Сыркина, Николаева и др., что метод гипнотического внушения в целях обезболивания родов блестяще себя оправдал. «Слово того, кто начинает гипнотизировать данного субъекта, при известной степени развивающегося в коре полушарий торможения, концентрируя по общему закону раздражение в определенном узком районе, вызывает вместе с тем естественно глубокое внешнее торможение во всей остальной массе полушарий и тем самым исключает какое-либо конкурирующее воздействие всех других наличных и старых следов раздражения. Отсюда большая, почти неодолимая сила внушения, как раздражителя во время гипноза и даже после него. Слово и потом, после гипноза, удерживает свое действие, оставаясь независимым от других раздражителей... Многообъемлемость слова делает понятным то, что внушением можно вызвать в гипнотизируемом человеке так много разнообразных действий, направленных как на внешний, так и на внутренний мир» (И. П. Павлов, Лекции о работе больших полушарий мозга, 1949, стр. 428).

Гипноз, как один из видов охранительного торможения коры, не вреден, а полезен. Некоторое предубеждение против гипноза и против гипнотического метода обезболивания родов основано на незнакомстве с истинной физиологией гипноза. Тысячи родов, проведенных совершенно безболезненно с помощью метода постгипнотического внушения (Платонов, Здравомыслов, Вигдорович, Качан, Сыркин, Николаев и др.), подтвердили высокую эффективность и полную безвредность этого метода для матери и плода, несвойственную всем другим существующим методам обезболивания родов. Одним из неоценимых свойств суггестивного метода является то, что с помощью соответствующих внушений, данных беременной в процессе подготовки к родам, врач, ведущий роды, имеет в дальнейшем полную возможность действительно управлять родами: усиливать и умерять силу родовой деятельности, изменять ритм схваток, предоставлять роженице необходимый отдых, погружая ее в сон, и т. д.

Однако знание «настоящей физиологии» головного мозга дает возможность итти в деле обезболивания родов и другим путем - путем выработки у беременных серии специальных условных рефлексов и заторможения ряда других условных рефлексов на родовой акт как на обязательно высокоболезненный процесс, рефлексов, существующих у большинства женщин и образовавшихся в течение их предшествовавшей жизни.

Этот путь уже осуществлен харьковскими психиатрами и акушерами во главе с доц. И. З. Вельвовским. Их метод обезболивания родов назван не совсем правильно «психотерапевтическим». Мы предложили называть его «психопрофилактическим». Это название в настоящее время прочно закрепилось за указанным методом. Основой метода являются: воспитание у беременных правильного представления о родах; разъяснение в повторных предварительных беседах всех деталей физиологического (и потому безболезненного) течения родового акта; воспитание состояния эмотивного покоя и преодоление почти всегда существующего чувства страха перед родами; образование прочных условно-рефлекторных связей, базируемых на основных моментах физиологического течения родового акта, и угашение, торможение существующих почти у каждой беременной, к сожалению, достаточно прочных установок на болезненность родового акта. В этом методе широко используется важнейшая роль и огромное значение у человека второй сигнальной системы.

Для человека смысловое значение слова, представление, выраженное в слове, обладает не меньшей, а нередко даже большей силой раздражения коры мозга, чем реальный «материальный» раздражитель.

Слово с его смысловым значением может производить материальные биохимические и трофические изменения в организме человека. Это с полной ясностью показано в ряде работ проф. К. И. Платонова (Харьков). Посылая импульсы путем словесного воздействия через кору мозга, мы можем при определенных условиях влиять не только на поведение человека, но и на функции различных органов и систем его организма. Исследования К. X. Кекчеева, а в последнее время А. Т. Пшоника показали, что для изменения чувствительности органов чувств и соответствующих реакций организма можно пользоваться не самими физическими и химическими раздражителями, а только представлением о них, которое находит выражение в слове. Пшоник в клинике установил специфическую роль коры головного мозга в формировании болевой кожной чувствительности, причем оказалось, что при наличии действующего безусловного раздражителя соответствующим путем образованный условный рефлекс снимает действие безусловного болевого раздражителя. В других случаях индиферентный условный раздражитель при отсутствии реального болевого раздражения обусловливает болевое ощущение.

Многочисленные исследования школы К. М. Быкова ясно показали, что временные связи (условные рефлексы) часто обладают способностью изменять протекание безусловного рефлекса, иногда совершенно меняя направление процесса и как бы затушевывая значение безусловного рефлекса. Условные раздражители в ряде случаев оказывают настолько сильное влияние на кору, что такие выработанные в течение индивидуальной жизни сложнорефлекторные связи становятся чрезвычайно прочными, а их роль в регуляции, иногда и в нарушении физиологических функций, - весьма значительной.

Необходимо также учесть следующие установленные факты. Слово может производить глубокие изменения во всем организме и для человека является, по Павлову, необычайно сильным раздражителем, «не идущим ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животного». И действительно, нередко женщина с самого детства находится под действием слова, исходящего, как условный раздражитель, из внешней среды и содержащего устрашающий смысл о неизбежности родовых болей. Условный раздражитель, в том числе и словесный, может действовать доли секунды, а реакция может продолжаться в сотни и тысячи раз дольше. Боли усиливаются при эмоциях и аффектах; эмоциональные воздействия часто оказывают во много раз большее влияние, чем какой-либо физический фактор; лица, эмотивно возбужденные и находящиеся под влиянием словесных раздражителей в состоянии «готовности» к восприятию болей, воспринимают даже ничтожные боли как сильные, непереносимые; на фоне повышенной возбудимости зрительного бугра, недостаточно контролируемого корой при ее ослабленной активности, болевые импульсы, даже незначительные, могут образовать застойный очаг возбуждения в зрительном бугре и в коре, и на этом фоне в свою очередь легко образуются условные болевые рефлексы на любые, в том числе словесные условные раздражители.

Все это свидетельствует о том, что как возникновение родовой боли, так и рациональные пути ее устранения в значительной степени лежат в широких пределах физиологических функций и неограниченных возможностей второй сигнальной системы.

По нашему мнению, наряду с вышеизложенным в «словесном» методе обезболивания родов чрезвычайно важную роль играет искусственно создаваемая путем словесных раздражителей повышенная активность коры мозга у роженицы. Это, по павловскому закону, ведет к торможению подкорки, вследствие чего поступающие из подкорки в кору сигналы эмоционального, аффективного, болевого характера оказываются значительно смягченными, а при большой активности коры могут и вовсе затушевываться и теряться Активировать кору мы можем, создавая новые комплексы условных рефлексов, смысловое значение которых должно быть направлено к уменьшению болевых ощущений в родах.

Психопрофилактический метод с полным основанием может быть определен как метод физиологический, ибо он имеет целью осуществлять и действительно осуществляет следующее:

а) Восстановление нормальных взаимоотношений между корой головного мозга и подкоркой, когда кора главенствует над подкоркой, командует ею.

б) Активирование корковых процессов как раздражительных, так и тормозных в зависимости от необходимости и от смыслового содержания слов, при помощи которых врач через вторую сигнальную систему оказывает воздействие на кору больших полушарий мозга роженицы. Очень важно образовать в коре преобладающее раздражение (доминанту), которое может подавлять все побочные реакции, в том числе и боль. Не подлежит сомнению, что очаг болевого возбуждения может быть подавлен другими раздражениями. Известны ведь опыты Павлова, в которых даже резкое болевое возбуждение тормозилось пищевыми раздражениями. Методикой Вельвовского достигается и эта цель.

в) Снятие неприятных эмоций, в первую очередь, эмоции страха, несомненно снижающих порог болевой чувствительности и потому облегчающих "прорыв" интероцептивных импульсов в кору.

г) Угашение старых условных рефлексов, бесполезных и вредных для безболезненного проведения родов, и выработку новых - целесообразных, полезных.

Большое дело, начатое харьковчанами по предупреждению родовой боли и, тем самым, безболезненному веденигсмродов, основанное на могучем для человека действии слова, следует всемерно продолжать и расширять, одновременно углубляя в свете павловских идей изучение этого, несомненно, самого рационального и самого безвредного метода обезболивания родов.

Учение Павлова о второй сигнальной системе и о природе и роли охранительного торможения коры головного мозга создало незыблемую основу для решительной победы над родовой болью.

Обосновать работами и идеями. Павлова, разработать и проверить на многих тысячах родов настоящую физиологическую методику безболезненного проведения родов - вот одна из ближайших и благодарнейших задач, стоящих перед советскими акушерами.

Несколько слов о проблеме ранних токсикозов беременности.

В работах М. К. Петровой, К. М. Быкова, И. С. Цитовича и др. были установлены нарушения корковой динамики при некоторых токсикозах, а также различное течение последних у представителей разных типов нервной системы.

А. О. Долин в опытах на животных показал, что, сочетая введение токсических веществ с индиферентными раздражителями, можно выработать на последние условный рефлекс и при дальнейшем введении этих индиферентных, совершенно безвредных веществ получить в ответ на них резкие нарушения токсического характера в состоянии организма. В дальнейшем была показана также возможность излечения этих токсических заболеваний чисто кортикальным путем.

А. Г. Иванов-Смоленский, изучая экспериментально вызванные с помощью разнообразных токсических веществ заболевания нервной деятельности животных, установил, что если интоксикации предшествовали перенапряжение нервной системы и срыв высшей нервной деятельности, то в большинстве случаев у животных отмечалось особенно тяжелое и затяжное течение интоксикации. Понятно, что в подобных случаях лечение должно было направляться не только на дезинтоксикацию организма, но и на восстановление нарушенной высшей нервной деятельности.

В Институте акушерства и гинекологии Академии медицинских наук СССР научный сотрудник Н. В. Кобозева применила при токсикозах первой половины беременности (рвота, слюнотечение) фармакологическое воздействие бромом и кофеином по методу И. П. Павлова с целью восстановления нарушенных взаимоотношений между корой головного мозга и подкоркой. Исследуя беременных с физиологическим течением беременности и с наличием ранних токсикозов, Н. В. Кобозева в результате изучения спонтанной и безусловной слюнной секреции по методу Н. И. Красногорского установила у больных с токсикозом беременности повышение функциональной активности и усиление раздражительных процессов подкорковых центров и снижение активности коры. Воздействуя на высшую нервную деятельность этих больных бромом (усиливающим тормозные процессы в подкорке) и кофеином (повышающим активность коры), по Павлову, Кобозева добилась высокого процента (до 90%) быстрого и стойкого излечения указанных форм токсикозов у беременных.

А. Г. Иванов-Смоленский указывает, что у животных на различных этапах экспериментальной интоксикации замечалось появление разлитого охранительного торможения коры. «Следуя терапевтическому принципу, в свое время установленному И. П. Павловым, - говорит А. Г. Иванов-Смоленский, - было совершенно естественно попытаться усилить и углубить это охранительное торможение с помощью сонной терапии. И действительно, применив... длительный наркотический сон с помощью барбамила, ...мы во многих случаях получили хороший терапевтический эффект в виде полного восстановления до того резко нарушенной высшей нервной деятельности подопытных животных» (Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова, стенографический отчет, изд. АН СССР, М.,. 1950, стр. 61).

В Институте акушерства и гинекологии АМН СССР сонная терапия с помощью барбамила в виде прерывистого сна многократно применялась при поздних токсикозах беременности (нефропатия со значительными степенями гипертонии), причем был получен весьма ободряющий терапевтический эффект (Беккер, Астахов, Решетова).

Из сказанного можно сделать два предварительных вывода о токсикозах беременности:

1. Кажется несомненной кортикальная природа по крайней мере некоторых форм токсикозов беременности, заключающаяся в нарушении нормальных взаимоотношений между корой и подкоркой; в этом направлении необходимо изучить токсикозы беременности и соответствующие способы их лечения.

2. Следует широко использовать и проверять эффективность сонной терапии при различных формах токсикозов беременности.

Вопросы сонной терапии, основанной на положении И. П. Павлова о том, что охранительным средством для клеток больших полушарий головного мозга является торможение, как средство для защиты их от перенапряжения и истощения, разрабатывались и разрабатываются рядом учеников . И. П. Павлова (М. К. Петрова, Э. А. Асратян, Ф. А. Андреев, С. Д. Каминский и др.). Частично пользуются им и клиницисты (С. Н. Давиденков, В. А. Гиляровский, А. Л. Крымов, А. А. Вишневский и др.).

В области акушерства и гинекологии в этом направлении делаются лишь первые робкие шаги. Между тем благодетельное влияние сонной терапии М. К. Петрова установила не только в отношении экспериментально вызванных нарушений высшей нервной деятельности, но и при соматических нарушениях. Особенно резко сказывалось положительное влияние фармакологического сна на различного рода трофические расстройства, как, например, язвы, экзема и т. п.

М. К. Петрова, как и сам И. П. Павлов, особое терапевтическое значение придавала гипнотическому сонному торможению, которое «было самым эффективным терапевтическим мероприятием из всех, применяемых нами на большом количестве животных в течение многих лет» (М. К. Петрова).

Из работ Асратяна известно, что снотворные вещества при всех экспериментально вызванных нарушениях функций нервной системы укорачивают период выпадения функций нервной системы и ускоряют восстановление нарушенных или утраченных функций. Более того, при грубых поражениях, представляющих смертельную опасность для животных, применение снотворных веществ увеличивает выживаемость животных или удлиняет их жизнь. При некоторых внутренних заболеваниях у людей (язвенная болезнь, гипертоническая болезнь) длительный фармакологический сон оказался мощным терапевтическим агентом, эффективность которого значительно превосходила обычные «соматические» методы лечения (Ф. А. Андреев).

Нам кажется, что в области акушерства и гинекологии сфера применения метода сонной терапии может оказаться весьма обширной. Сюда входят токсикозы беременности (рвота, слюнотечение, полиневрит, дерматозы, нефропатия, гипертония, эклямпсизм); привычный выкидыш и недонашивание; слабость родовой деятельности; гиполактия; ведение физиологического послеродового периода (первые сутки) после затяжных, тяжелых родов; тяжелые послеродовые заболевания особенно с выраженным болевым синдромом; дисменоррея; так называемые функциональные гинекологические заболевания, включая функциональные кровотечения; многие воспалительные заболевания наружных и внутренних половых органов; зуд вульвы; возможно, эрозии шейки матки; предоперационная подготовка и ведение послеоперационного периода особенно имея в виду тяжелые, длительные операции, и т. д. Само собой разумеется, что должна быть выработана в каждом отдельном случае методика. Шаблона, схем быть не должно.

Я позволю себе указать еще на один весьма важный вопрос практического акушерства, который ждет своего разрешения на основе павловской физиологии: о пищеварительных процессах при беременности, о диэтетике питания и о лечебном питании беременных.

И. П. Павловым, а вслед за ним рядом его учеников (Разенков, Быков, Фольборт), твердо установлена и разъяснена роль нервной системы в регуляции пищеварительного процесса. Между тем в клинике и особенно в клинике физиологии и патологии беременности, где эти вопросы в связи с большим своеобразием обменных процессов матери и плода имеют особо важное значение, физиология и патология пищеварительного процесса и основанная на ведущей роли в нем нервной системы терапия изучены совершенно недостаточно. В то же время ясно, что, например, ритмика двигательных и секреторных актов органов пищеварения при беременности имеет огромное значение. С этим связаны весьма важные, но очень мало разработанные вопросы о режиме последовательности приемов пищи, регулярности питания, физиологических свойствах рекомендуемой беременной пищи, вкусовых ощущениях и аппетите беременной и т. п. Без помощи физологов вряд ли возможно разрешить эти вопросы: «Физиолог должен учить, по Павлову, как есть, пить, сохранять работоспособность и быть жизнерадостным» (К. М. Быков) (Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова, стенографический отчет, изд. АН СССР, М, 1950, стр. 30).

Наконец, необходимо отметить, что как физиологи, так и микропедиатры, а тем более акушеры совершенно недостаточно занимались изучением закономерностей и особенностей развития высшей нервной деятельности у новорожденных. Между тем исключительно важную задачу представляет сравнительное изучение закономерностей и особенностей не только у здоровых доношенных новорожденных, но также у недоношенных различных степеней, переношенных, у детей, перенесших в процессе родов кислородное голодание, асфиксию, травму центральной нервной системы.

Ведь все дальнейшее развитие ребенка, все закономерности его отношения и приспособления к внешней среде теснейшим образом связаны и зависят от того, как идет развитие коры больших полушарий головного мозга, каковы характер, активность, темпы, адэкватность механизма образования в коре головного мозга временных связей, развития и течения основных процессов высшей нервной деятельности. Здесь необходима строгая преемственность и содружество между физиологами, акушерами и педиатрами родильных учреждений и далее - с педиатрами, занимающимися вопросами развития и воспитания детей последующих возрастных групп.

Если в области акушерства мы касались главным образом физиологии, что вполне естественно, то, переходя в область гинекологии, мы должны остановить внимание в основном на патологии. Однако здесь сразу же нужно вспомнить, что И. П. Павлов никогда не мыслил патологических состояний организма в отрыве от физиологии.

Исходя при рассмотрении болезней из анализа нормальных функций организма, «легко убедиться в том, - говорит К. М. Быков, - что патологические процессы нельзя рассматривать в отрыве от нормальных, в основе которых лежат одни и те же механизмы».

Вот почему в школе Павлова патофизиология высшей нервной деятельности развивалась в тесной и неразрывной связи с физиологией высших отделов нервной системы.

Касаясь ниже в нескольких словах гинекологической патологии, мы, исходя из павловских идей, считаем себя вправе выставить два основных положения:

1. Вся область гинекологической патологии неразрывно связана с той огромной ролью, которую играет кора головного мозга в возникновении и течении патологического процесса.

2. Для гинекологической клиники совершенно закономерен и необходим переход от вопросов патофизиологии к вопросам патогенетически обоснованной терапии.

Не только в области так называемых функциональных, но также в области воспалительных и всяких иных гинекологических заболеваний мы должны решительно и навсегда покончить с примитивным, антинаучным механистическим взглядом на болезнь как на местный очаг повреждения организма, как «на случайный эпизод экзогенного происхождения» (К. М. Быков). Сейчас не подлежит сомнению и должно быть для нас совершенно ясным, что любая «эндокринопатия», любое нарушение овариально-менструального цикла, любое, наконец, воспалительное заболевание связано со всеми предшествующими основами не только соматической, но и психической жизни женщины, что в происхождении многих из этих заболеваний женщины играют первенствующую роль перенапряжение нервной системы, или «сшибка» раздражительных и тормозных процессов в коре головного мозга, или нарушение интегрирующего, координирующего и тормозящего влияния коры на висцеральные функции подкорковых центров, как это бывает при истощении и ослаблении коры. Ослабленная кора ограничивается лишь замыкательной функцией без анализа и отбора поступающих раздражений и создает все новые и новые ненормальные связи, способствуя развитию патологического процесса.

Таким путем могут возникать в женских половых органах самые различные функциональные нарушения, приводящие при соответствующих условиях и к структурным изменениям их. В то же время из экспериментальных работ М. К. Петровой известно, что нарушение функции внутренних органов, особенно нарушение функции эндокринных желез, ведет к резко выраженным функциональным нервным заболеваниям. При таком положении любое раздражение интерорецепторов внутренних женских половых органов может вести к образованию прочных патологических условных рефлексов. Необходимо помнить, что в их образовании играет очень большую роль вторая сигнальная система: пожалуй, ни в одной другой медицинской дисциплине ятрогении не имеют такого большого распространения, как в гинекологии.

Исключительный интерес представляют наблюдения и опыты М. К. Петровой в области влияния экспериментальных неврозов и хронических перенапряжений нервной системы на возникновение опухолей как доброкачественных, так и злокачественных.

Известно, что функциональная связь гипофиза с женской половой сферой чрезвычайно тесная. Вместе с тем гипофиз иннервируется симпатическими и парасимпатическими нервами, подчиненными общей корковой регуляции. Нарушения корково-подкорковых нормальных взаимоотношений неизбежно по нервным путям оказывают определенное влияние на те или иные отделы гипофиза, а последние - на половые железы, на матку, изменяя функциональное состояние последних и нередко переводя их из состояния физиологии в патологию. С другой стороны, местные раздражения рецепторов внутренних половых органов (для матки они доказаны), например в результате воспалительного процесса, способны образовать условные рефлексы, которые, будучи зафиксированы корою, могут существовать неопределенно долгое время даже после того, как раздражитель, обусловивший их образование, давно перестал действовать.

Один из важнейших симптомов гинекологических заболеваний - боль - очень часто имеет именно такое происхождение. Однако при жалобах больной на боль всегда обязательно ищут местную локализацию боли и стараются воздействовать (обычно совершенно безуспешно) на область, где больная ощущает боль, между тем как фактор, обусловивший боль (например, химический или механический), давно перестал действовать. Боль в этих случаях носит уже психогенный, точнее условно-рефлекторный характер, и попытки обязательно лечить «место» ощущения боли приводят лишь к усилению следовой реакции в коре и к усилению ощущения боли.

Может быть и наоборот: отраженные явления, развивающиеся благодаря нервным связям в условиях хронического раздражения, исходящего из «очага», могут вызвать функциональные нарушения, находящиеся весьма далеко от первичного «очага». Между тем со временем именно эти, отдаленные от первичного очага нарушения могут стать центральным звеном в картине болезни. На них сосредоточивается все внимание и больной и врача, тогда как исходный пункт страдания нередко остается в такой густой тени, что его иногда даже трудно отыскать.

В обоих примерах совершенно очевидно огромное участие условно-рефлекторного механизма в возникновении и течении болезненных явлений; при этом нужно иметь в виду павловское расширенное понятие об условном рефлексе, который понимается как сложная рефлекторная реакция высшего порядка с очень сложной межуточной частью дуги. В среднее звено этой дуги входят как нервные, так и гуморальные факторы. Нужно также иметь в виду, что условный приобретенный рефлекс может действовать сильнее безусловного, на базе которого он образовался, являясь при этом физиологической копией последнего. В связи с этим, как справедливо указывает К. М. Быков, корковая стимуляция, - а она имеет место как при физиологических, так и при патологических процессах, - может вызывать грандиозные по своему размеру события в жизни организма.

Из всего изложенного необходимо сделать один основной вывод. Вывод этот состоит в том, что необходима немедленная, серьезная и глубокая перестройка акушерства и гинекологии, как отрасли медицинской науки, на основе учения И. П. Павлова. Основная задача этой перестройки заключается в том, во-первых, чтобы в свете павловского учения изучить и понять все закономерности физиологических процессов, совершающихся в организме женщины в различные периоды и фазы его функционирования; во-вторых, в том, чтобы, сломив привычные, но уже отжившие представления о патологических процессах и их исходе, создать новые, действительно передовые, материалистические научные представления с реальным учетом конкретных рефлекторных механизмов, лежащих в основе заболевания, лечения и выздоровления.

В частности, изучая женский организм при беременности и вне ее, особое внимание необходимо уделить огромной роли - как в течении физиологических процессов, так и в возникновении патологических состояний - второй сигнальной системы в ее взаимодействии с первой сигнальной системой и учитывать исключительное значение второй сигнальной системы при разработке и применении профилактических лечебных мероприятий.

Важнейшая задача как в научной работе, так и в практике акушерства и гинекологии - развивать единственно правильное направление в медицинской науке - павловский нервизм, т. е. учение, рассматривающее все процессы в сложном организме животных и человека под углом зрения главенствующей, направляющей и определяющей роли нервной системы вообще и ее высшего отдела - коры головного мозга - в особенности.

Один из основных заветов И. П. Павлова: «распространить влияние нервной системы на возможно большее количество деятельностей организма» - осуществляется на наших глазах. Его осуществление вовлекает в орбиту павловского нервизма все большее и большее число клинических дисциплин.

Павлов показал, что физиология и медицина неотделимы друг от друга, что расцвет лечебной медицины невозможен без успехов физиологии и что для пользы больных людей каждый клиницист должен быть хорошим физиологом.

На прочной основе павловского учения, развивая павловское физиологическое направление во всех медицинских специальностях, мы должны при заболеваниях человека разрабатывать пути терапевтического воздействия на кору головного мозга и через нее - на все течение болезненных процессов.

Мы должны всегда помнить об огромной силе влияния человеческого слова с его смысловым значением на человека и о значении слова в происхождении многих болезненных состояний и болезней, что в свете учения Павлова представляется совершенно ясным и естественным, так как сома и психика неотделимы друг от друга. Поэтому необходимо тщательно пересмотреть с позиций павловского нервизма вопросы ятрогении и деонтологии.

Учение Павлова - это яркий, великолепный пример научного творчества.

Учение Павлова - это основа современной научной медицины. «Мы должны видеть в Иване Петровиче Павлове не только основателя новых глав физиологии, но и преобразователя всей нашей науки, великого естествоиспытателя в самом широком смысле этого слова» (К. М. Быков) (Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика И. П. Павлова, стенографический отчет, изд. АН СССР, М., 1950, стр. 512).

Вся жизнь и деятельность И. П. Павлова - пример преданного служения народу, Родине. Павловское научное наследие - не только великий памятник русской советской науки и культуры, не только основа и программа советской физиологической и медицинской науки: учение Павлова - это острое и могучее оружие, победное знамя воинствующего материализма, которое служит делу борьбы против идеализма, против реакционных лженаучных теорий, против мракобесия.

Учение Павлова служит народу, Родине, строительству коммунизма в нашей прекрасной стране.