V. Быть и казаться

 Кто  может  быть  самим  собою, 
 пусть  не будет ничем другим... 

                   Т. Парацельс

 Можно улыбаться и улыбаться и быть негодяем... 

                                     В. Шекспир

Опоре Домье. «ДОКТОРА-СХОЛАСТЫ»

«Быть и казаться»,— так озаглавил Н. И. Пирогов одну из своих педагогических статей. Мысли замечательного хирурга, изложенные в ней, с полным основанием могут быть отнесены и к медицине, к деятельности врача.

Быть и казаться... стремиться «проявить» качества, которыми не обладаешь... проповедовать одно, а делать другое... в глаза льстить, а на стороне порицать. Такие явления совсем не редки в нашей обыденной жизни. И не приходится удивляться, что в отдельных случаях мы не расцениваем их как что-то совсем недостойное.

Но подобного рода маскировка в условиях профессиональной деятельности врача возбуждает уже тревогу, а в отдельных случаях и серьезные опасения.

Одно из самых отрицательных проявлений врачебного лицемерия — спекуляция высоким званием врача из сугубо личных, материальных или карьеристских побуждений. Весьма колоритно изображена такая ситуация А. П. Чеховым в рассказе «Ряженые». Молодой профессор читает свою вступительную лекцию. С пафосом уверяет он слушателей, что нет большего счастья, как служить науке. «Наука все,— говорит он,— она жизнь!» И тот же профессор, вернувшись домой, захлебываясь от радости, шепчет своей супруге: «Теперь я, матушка, профессор! У профессора-практика вдесятеро больше, чем у обыкновенного врача. Теперь я рассчитываю на двадцать пять тысяч в год».

Конечно, в наших условиях, когда ушли в прошлое и унизительная частная практика и сопутствующая ей жалкая врачебная конкуренция, такое лицемерие встречается редко. Но оно все же кое-где бытует, маскируясь, принимая новые, более обтекаемые формы.^*

^*(Еще в середине прошлого столетия замечательный путешественник-гуманист Н. Н. Миклухо-Маклай с негодованием писал об «ученых», относящихся к науке «...как к дойной корове, которая обязана снабжать их ежедневным продовольствием».)

Сравнительно чаще грешат врачи другим недостатком — преувеличенным представлением о своих специальных познаниях. Это вдвойне вредно: врача оно лишает стимула к постоянному самосовершенствованию, больных — достаточно квалифицированной и продуманной помощи.

Медицина охватывает сложную и трудную область знаний, освоить которую в полном объеме фактически невозможно. Так что корчить из себя всезнайку, стыдиться признать, что чего-то не знаешь, нет никаких оснований. Это подчеркивали все лучшие представители нашей профессии. Кому не известны мудрые слова великого Павлова: «Никогда не думайте, что вы уже все знаете. И как бы высоко ни оценивали вас, всегда имейте мужество сказать себе: я невежда!»

Одному из авторов этой книги еще в предвоенные годы довелось побывать в клинике Н. Н. Бурденко и застать его как раз в тот момент, когда он вместе со своими сотрудниками обсуждал один сложный в диагностическом отношении случай заболевания. В ходе обмена мнениями Николай Нилович внезапно поднялся и сказал: «Надо посмотреть, что говорят по этому поводу ученые». И на некоторое время удалился в библиотеку. А ведь сделал это крупнейший ученый в расцвете своей славы, сам авторитетнейший знаток обсуждаемого вопроса. Какой поучительный пример врачебной скромности!

К сожалению, с отсутствием скромности все еще приходится встречаться, причем даже на самом раннем, подготовительном, этапе врачебной деятельности.

Несколько лет назад одному из нас довелось участвовать в работе государственной экзаменационной комиссии в мединституте одного из приволжских городов. Во время перерыва в коридоре завязалась непринужденная беседа с выпускниками, ожидавшими своей очереди. Когда некоторые из них отметили чрезмерную сложность предлагаемых вопросов, один студент с самодовольной усмешкой заявил: «Вот спросили бы меня, я ведь именной стипендиат». Когда же и ему пришлось тянуть билет, то оказалось, что этот «стипендиат» хорошо может рассказать только о том, чем занимался в научном кружке при кафедре. А на элементарные вопросы о лучевой терапии злокачественных опухолей, методах вправления вывихов и т. п. он ничего вразумительного ответить не смог.

В приведенном нами примере молодой, «без пяти минут» врач проявил не только отсутствие элементарной скромности, но и ничем не оправданный избыток самомнения — чванливость.

Весьма наглядно изобразил врачебное зазнайство известный французский художник-карикатурист Оноре Домье (1808—1879) на рисунке «Доктора-схоласты». Посмотрите, какими гордо-самоуверенными выглядят здесь наши средневековые коллеги. Как высокомерно задирают они носы, с каким остервенением, забывая обо всем на свете, защищают свои «непогрешимые» мнения. А в это время ехидно улыбающаяся смерть уносит опекаемого ими больного!

Поистине благородно звучат по сравнению со всем этим спокойные и мудрые слова знаменитого швейцарского хирурга-мыслителя Теодора Кохера: «...я так думаю, но может быть я и ошибаюсь».

Показная ученость — это плохая ученость, в какой бы форме она ни проявлялась.

На трех порочных разновидностях такой учености, иногда поражающих молодых научных работников, считаем нужным остановиться особо.

Первая из них — это так называемое наукообразие. Порок этот заключается в том, что авторы, не имея собственного достаточно убедительного фактического материала, надлежащего практического опыта и оригинальных мыслей, стараются возместить эти недостатки нагромождением многочисленных цитат, перечислением десятков и сотен имен исследователей и их трудов, описанием чужих наблюдений, засоряют изложение вычурными фразами, избытком малопонятных терминов. Разумеется, подобного рода «научность» может импонировать только неискушенному человеку. А искушенному под этой показной научностью нередко удается обнаружить лишь то, что А. М. Горький называл «умничаньем». «Умник прочитал, вероятно, не менее 16 тысяч книг по разным вопросам, а этот полумеханический труд усвоения чужих мыслей развил в нем уродливо (преувеличенное мнение о силе и широте своего разума...».^*

^*(А. М. Горький. Об умниках.—;В сб.: Публицистические статьи. Л., Огиз, 1933, с. 127.)

Конечно, эрудиция, т. е. начитанность, широкое знакомство со специальной литературой — это ценное качество врача, но только при том условии, что все прочитанное воспринято, критически оценено и стало как бы органической частью духовного мира прочитавшего. В этой связи всегда нужно вспоминать мудрые слова древнегреческого философа Демокрита: «Суть дела не в полноте знания, а в полноте разумения (понимания)».

Второй разновидностью показной учености является похвальба отдельных незадачливых «ученых» количеством своих печатных работ. Между тем ведь дело не в количестве, а в качестве работ, в их объективной ценности. Небесполезно напомнить, что, например, вюрцбургский профессор-физик Вильгельм Конрад Рентген основные данные об открытых им икс-лучах изложил в трех небольших журнальных сообщениях-тезисах. Также и истинный благодетель страждущего человечества Джозеф Листер принципы своего учения о безгнилостном лечении ран представил в сравнительно небольшой статье, напечатанной в журнале «Ланцет» под заголовком «О новом способе лечения осложненных переломов, нарывов и т. д.». А ведь их скромные по числу и объему работы открыли новые горизонты в науке, в практической медицине, стали эпохальными. И, что особенно характерно, эти поистине великие деятели науки не кичились своими достижениями, не выпячивали свой приоритет. Заслуги их оценила история.

Это очень поучительный пример для тех молодых медиков, которые пытаются публиковать сообщения о своих малопримечательных научных или даже чисто технических предложениях под громкими заголовками «Мой способ лечения», «Наша модификация...», «Новый метод диагностики...» и т. п.

В последнее время кое-где находит последователей заимствованная на Западе «мода» использования общей печати для «сиюминутного» оповещения публики о достижениях отдельных врачей. Наглядным примером этой порочной практики может служить появление в конце 1972-го и начале 1973 года на страницах многих местных и центральных газет целого ряда статей с кричащими заголовками «Уникальная операция в Ярославле», «Первая в мире» и т. д. В этих статьях в неприятном саморекламном тоне (с перечислением имен всех участников событий) описывалась попытка группы ярославских врачей приживить оторванную голень юноше Ерохину, сбитому грузовой автомашиной. Как известно, попытки приживления различных фрагментов конечностей не являются «уникальными» и «первыми в мире»— многие хирурги с достаточным опытом тоже пытались делать подобные операции. И судить о результатах таких попыток нужно с большой осторожностью. К сожалению, описываемая операция тоже окончилась неудачей.

Тем, кто склонен к чрезмерным претензиям, не нужно забывать, что в практической медицине не так уж много «нового под луной». Поэтому, прежде чем ставить вопрос о своем приоритете, следует хорошенько ознакомиться с соответствующей старой и современной литературой. Иначе можно очутиться в положении известных персонажей гениальной комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» Бобчинского и Добчинского:

— Э! говорю я Петру Ивановичу.

— Сначала вы сказали, а потом и я сказал Э!

Один из учеников известного московского хирурга А. В. Мартынова так характеризовал стиль научной работы своего шефа: «Алексей Васильевич не одобрял в научной работе стремление к сенсации, к дешевым и легким успехам. В этом отношении сам Алексей Васильевич являл нам всегда пример величайшей скромности, вплоть до того, что не спешил, а иногда и вовсе избегал опубликовывать даже те свои взгляды и методы, приоритет авторства на которые бесспорно принадлежал ему».^*

^*(Л. Н. Блументаль Речь памяти А. В. Мартынова. — «Советская клиника», 1035, № 1 (113). )

О третьем виде показной учености, получающей .в последнее время довольно широкое распространение,— учености, если можно так выразиться, «за чужой счет», не так давно с негодованием писал академик П. Анохин: «Мне хотелось бы сказать и о другой беде, знакомой авторам новых идей. Слушаешь иной доклад и отмечаешь: это докладчик «заимствовал» у того, это — у другого, это — у меня,— и личего сделать не можешь. «Автор» стоит, улыбается, ему даже пожимают руку. А ведь я помню время, когда человека, который не сослался на чужую работу, где первоначально содержалась идея эксперимента, поставленного им, подвергали остракизму — с ним не здоровались, он был конченным человеком для мира науки, он был изгнанником общества. Подобное поведение считалось высшим преступлением для ученого. А теперь зачастую слышишь не осуждение, а глас восхищения: «Как ловко он это сделал!».^*

^*(П. Анохин. Ограничивая оригинальность? — «Литературная газета», 1972, № 3, 26 июля.)

В этой связи весьма своевременным является принятое в ноябре 1974 года постановление Центрального Комитета КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему совершенствованию аттестации научных и научно-преподавательских кадров». Зафиксированное в нем требование создать при защите диссертаций обстановку плодотворной, творческой дискуссии, высокой требовательности, принципиальности и соблюдения научной этики будет эффективным средством борьбы с любителями строить свой научный авторитет «за чужой счет».

Говоря о врачебном зазнайстве, нельзя не упомянуть и о допускаемом отдельными представителями нашей профессии самодовольном восхвалении своих успехов и достижений в области практического врачевания. Самореклама вообще отвратительна. И совсем уж плохо, если она, как это иногда бывает, сопровождается ни. начем не основанными критическими замечаниями по адресу врачей или лечебных учреждений, где больной лечился ранее: «Почему же вы раньше ко мне не обратились?..»; «Ну как это можно было так запустить вашу болезнь...» и т. п.

Такие разговоры прежде всего являются грубейшим нарушением принципов деонтологии. Кроме того, очень полезно помнить мудрую сентенцию знаменитого арабского врача Исаака Эль Израили, жившего еще тысячу лет назад: «Никогда не отзывайся дурно о других врачах, ибо каждый имеет свой счастливый и несчастливый час. Пусть прославляют тебя дела твои, а не язык!»

А что «несчастливые часы» бывают у всякого, даже самого выдающегося представителя нашей профессии, может свидетельствовать хотя бы такой пример. Знаменитый хирург, творец спинномозговой анестезии профессор Август Бир за один «несчастливый» для него 1925 год потерял трех таких больных, как первый президент Германской республики Эберт, всемирно известный акушер-гинеколог Эрнст Бумм и крупнейший немецкий финансист того времени мультимиллионер Тиссен. Все они были оперированы по поводу «острого живота», явления которого у двух из них были связаны с воспалением желчного пузыря.

Этот пример достаточно убедительно показывает, как осторожно нужно оценивать свои лечебные успехи.

Говоря об отрицательных явлениях, следует упомянуть еще о встречающемся иногда во врачебном мире (чаще всего у врачей-администраторов) стремлении щегольнуть внешним блеском, образцовым состоянием и не всегда достоверными успехами в работе лечебного учреждения.

Такая практика получила довольно популярное теперь название «показухи». Трудно сказать, войдет ли это слово в золотой фонд русского языка. Но что оно довольно удачно характеризует целый комплекс отрицательных явлений, не подлежит сомнению. В этот не особенно приятно пахнущий букет входят мелкое тщеславие, обман, карьеризм, иногда обыкновенная трусость.

Опытным администраторам, авторитетным организаторам медико-санитарного дела хорошо известно, что и за красивым фасадом нередко может оказаться весьма неприглядная действительность. Не случайно говорят,что о подлинном состоянии лечебного учреждения следует судить не по нарядным занавескам, цветам и пр., а по тому, как содержатся уборные, насколько старательно моют и дезинфицируют подкладочные судна, на каких тюфяках и в каком белье лежат больные, как налажены лечебный процесс, питание, обработка, прием больных и т. д.

Когда академик Н. Н. Бурденко впервые посетил свою клинику в Москве, он прежде всего осведомился, каков там процент послеоперационных нагноений. И, получив малоутешительный ответ, сразу же полез на чердак, чтобы проверить, как действует вентиляция.

Профессор В. А. Оппель периодически проводил вместе с обслуживающим персоналом обходы отделения, во время которых выискивал в самых незаметных уголках пыль и грязь.

Как видео из недавно изданного «Дневника хирурга» академика А. А. Вишневского, он во время своих объездов фронтовых госпиталей всегда особое внимание уделял именно такого рода «мелочам».

Очень полезно научиться во всем видеть не внешнее, нередко обманчивое, а существенное, основное, объективно важное.

Советский врач работает не напоказ, не на себя, не в интересах личной карьеры, а для пользы высокоответственного дела, которому он призван честно и бескорыстно служить.

Он всегда должен стараться жить и работать так, чтобы, говоря словами поэта,

 для власти, для ливреи 
 Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи. 

                              А. С. Пушкин

Как известно, врачу в процессе практической работы очень часто приходится давать больным (а также и здоровым) различного рода советы и рекомендации о необходимости бережного отношения к своему здоровью, о правильном режиме труда, отдыха, питания, о вреде курения табака и неумеренного употребления спиртных напитков, о пользе пребывания на свежем воздухе, систематических занятий гимнастикой и т. д.

И вот здесь-то нередко проявляется разительное расхождение между тем, что настойчиво рекомендует врач, и тем, что он делает сам.

Уже давно отмечено, что врачи, более или менее удачно излечивая больных, очень плохо заботятся о своем личном здоровье. И в наши дни старый библейский призыв «Врачу, исцелися сам» не потерял своей актуальности.

Довольно наглядное представление об отношении врачей к своему здоровью дает анализ ответов 145 врачей г. Таллина на анкету, специально проведенную профессором Н. В. Эльштейном.^*

^*(H. В. Эльштейн. Врач как больной. — «Клиническая медицина», 1961, № 9.)

Таким образом, громадное большинство врачей (до 80%) не придерживаются рекомендаций по рациональному образу жизни, которые они дают больным: нерегулярно питаются, не занимаются физкультурой и т. д. А ведь всем им прекрасно известно, что труд врача связан с постоянным перенапряжением нервной системы, в ряде случаев — со значительной физической нагрузкой, другими специфическими вредностями. В результате всего этого, как свидетельствуют приводимые в той же статье Н. В. Эльштейна данные некоторых американских авторов, от коронаросклероза врачи умирают вдвое чаще, чем люди других профессий; 50% хирургов в возрасте старше пятидесяти лет погибают от инфаркта миокарда или сосудистых поражений центральной нервной системы.

Таков ущерб, который причиняют себе врачи, пренебрежительно относясь к сохранению своего здоровья.

Как обстоит в этом отношении дело у нашей молодежи— будущих врачей? Нельзя сказать, чтобы совсем хорошо. Несмотря на имеющиеся в медицинских вузах широкие возможности для занятий физкультурой и спортом, благоприятные условия для активного отдыха, общественно полезного физического труда (субботники, летние выезды в колхозы и на новостройки), определенная часть студентов старается уклоняться от физического самовоспитания. Это большое, трудновоополни-мое упущение!

Для того чтобы стать способным выполнять предстоящую медику ответственную работу, нужно быть не только ясным умственно, чистым и устойчивым морально, но и здоровым, достаточно хорошо развитым и закаленным физически. «Здоровый дух в здоровом теле» нужен врачам не меньше, если не больше, чем представителям других специальностей.

Говоря о противоречиях между словами и делами в деятельности врача, нельзя не остановиться на вопросе о курении и злоупотреблении спиртными напитками.

Теоретически всякий врач должен быть заклятым врагом каждого из этих зол. Но практически не всегда так получается. Ведь и теперь нередко можно видеть врача, делающего обход больничных палат с папиросой в зубах, или зайти в ординаторскую, наполненную клубами табачного дыма. Встречаются также и совершенно недопустимые случаи появления на работе врачей в нетрезвом состоянии.

Как может реагировать на настойчивые советы бросить курить больной, который видит, как сам врач «со смаком» раскуривает сигарету? Или насколько убедительным покажется человеку, страдающему заболеванием почек, категорическое запрещение употреблять спиртные напитки, если от самого врача разит винным перегаром? Конечно, естественным результатом таких формально-лицемерных рекомендаций явится падение авторитета врача, пренебрежение его советами и требованиями, скептическое отношение к медицине вообще и к ее представителям в частности.

Когда говорят о медиках, нередко употребляют несколько претенциозное выражение «люди в белых халатах». Тем самым как бы подчеркивается чистота этих людей.

Конечно, в жизни бывает всякое: иногда такое представление и не оправдывается. Но все же оно обязывает каждого из нас ко многому. И прежде всего это «многое» требует, чтобы врач воспитал себя честным, искренним, далеким от малейшего подобия фарисейства, строго последовательным в своих суждениях и поступках.