БИОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

Сам Владимир Михайлович в своей автобиографии сообщает, что он родился 20 января 1857 г. (По записям в метрических книгах эта дата относится к 22 января, а в послужном списке его отца, коллежского секретаря М. Бехтерева, - к 19 января 1857 г.) в семье служащего, в одном из наиболее глухих мест Вятской губернии, в селе Сорали. Вот что пишет о родине Владимира Михайловича проф. Л. Л. Васильев: «В августе 1943 г. мне удалось побывать в с. Сорали, ныне колхоз им. Бехтерева. Название «Сорали» происходит от татарского слова «сераль» — дворец. В седую старину здесь была резиденция какого-то татарского князя. Село расположено в 8 км от г. Елабуги, в котловине, пересеченной оврагами. Окрестности села лишены лесной растительности, вдали дымят трубы Вондюжского завода, где начинал свою деятельность другой корифей русской науки — Д. И. Менделеев. В селе насчитывается 10 улиц, домики старые. Посреди села сохранилась белая каменная церковь, построенная в 1804 г. у ее стен, за оградой, похоронены некоторые члены семьи Бехтеревых.

Пятнадцать лет назад члены Елабужского бюро краеведения застали здесь доживавших свой век старожилов, смутно помнивших семью и дом Бехтеревых по Средней улице, в котором родился Владимир Михайлович, недалеко от того места, где находится школа его имени. Через год после рождения Владимира Михайловича дом сгорел, и семья переселилась в кирпичное двухэтажное здание на территории заброшенного в то время завода. По словам старожилов, семья жила в относительном достатке: имела лошадь, двух коров и домашнюю птицу; около дома был сад, в котором росли сибирские кедры».

Старший брат Владимира Михайловича — Николай Михайлович — припоминает в своих записках, как он с двумя младшими братьями, Владимиром и Александром, забавлялся проделками ручного медведя, приведенного вожаком. Кажется, это единственное «событие» из детских лет Владимира Михайловича, о котором нам известно. Сам Владимир Михайлович в своей автобиографии говорит, что его раннее детство протекло в наиболее глухих местах Вятской губернии — полурусское, полувотякское село Унинское Глазовского уезда, небольшой, захолустный Глазов и затем Вятка.

Относительное материальное благополучие семьи Бехтеревых продолжалось недолго. Когда Владимиру Михайловичу шел девятый год, умер его отец. В это время Бехтеревы жили в Вятке в небольшом, принадлежавшем им двухэтажном доме с флигелем. Источником их существования в то время был небольшой доход, получаемый от жильцов. Вспоминая свое детство, Владимир Михайлович говорил, что об этой поре жизни у него сохранились самые отрадные воспоминания. Несмотря на тяжелое материальное положение, в семье царил мир и взаимоотношения с матерью и братьями были самые теплые и дружеские. Мать, женщина образованная, поставила себе целью дать и детям соответствующее образование. Своего отца Бехтерев помнил мало. Это был, по его словам, живой и добрый человек, большой любитель певчих птиц, для которых в доме была отведена целая комната с решеткой и деревом посредине.

Склонность и любовь к естествознанию проявились у Бехтерева еще в детстве. У него развилась страсть составлять гербарии и собирать коллекции насекомых, а позднее — страсть к охоте, в которой его привлекала не столько добыча, сколько возможность быть среди природы и наблюдать ее жизнь.

Детство Владимира Михайловича совпало с шестидесятыми годами, периодом революционного подъема не только в России, но и на Западе. Правда, эти события не могли непосредственно захватить маленького Бехтерева, но они влияли на взгляды той среды, в которой он рос, а таким образом и на формирование его ума и характера. Об эпохе шестидесятых годов Ленин пишет: «Оживление демократического движения в Европе, польское брожение, недовольство в Финляндии, требование политических реформ всею печатью и всем дворянством, распространение по всей России «Колокола , могучая проповедь Чернышевского, умевшего и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров, появление прокламаций, возбуждение крестьян, которых «очень часто» приходилось с помощью военной силы и с пролитием крови заставлять принять «Положение», обдирающее их, как липку, коллективные отказы дворян — мировых посредников — применять такое «Положение», студенческие беспорядки — при таких условиях самый осторожный и тяжелый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание — опасностью весьма серьезной».

Сам Владимир Михайлович говорит, что, занимаясь естествознанием, изучая Дарвина, он наряду с этим по многу раз перечитывал сочинения Писарева, Добролюбова, Шелгунова, Дрепера, под влиянием которых складывалось его миросозерцание и политические убеждения.

Окончив семь классов классической гимназии (восьмой класс со сдачей экзаменов на аттестат зрелости был введен годом позднее), Владимир Михайлович поступил в Медико-хирургическую академию, позднее переименованную в Военно-медицинскую. Время было бурное: нарастало и развивалось революционное движение, в котором принимало участие и студенчество. Так называемые «студенческие беспорядки» возникли и в стенах Медико-хирургической академии. Причиной их было чаще всего недовольство реакционно настроенными профессорами, как было, например, с профессором физиологии Ционом, человеком честолюбивым и весьма реакционных взглядов. В своих лекциях Цион поносил знаменитого физиолога Сеченова, что крайне раздражало не только студентов, но и часть профессуры. Недовольство, высказанное студентами и передовой частью профессуры, вынудило Циона уйти из академии.

Вне академии слушатели ее принимали участие, например, в Казанской демонстрации, первой в России революционной рабочей демонстрации, состоявшейся на площади Казанского собора 6 декабря 1876 г. По окончании речи выступавшего на этой демонстрации Г. В. Плеханова над толпой взвилось красное знамя с лозунгом «Земля и воля». Многочисленные аресты, которые производились царским правительством в ответ на волнения, коснулись и студентов академии.

Все эти события волновали молодежь, в том числе и молодого Бехтерева. Он усиленно работал, изучал предметы, преподававшиеся в академии, причем еще студентом IV курса особенно заинтересовался нервными и душевными болезнями, которые читались преемником проф. И. М. Балинского проф. И. П. Мержеевским, живо и талантливо излагавшим свой предмет. Сам Владимир Михайлович объясняет свой выбор тем, что «эта специальность из всех медицинских наук того времени наиболее связана с общественностью и с вопросами познания личности, с глубокими философскими и общественными проблемами».

Весной и летом 1877 г., во время русско-турецкой войны, Владимир Михайлович побывал на Балканах, откуда посылал корреспонденции в «Северный вестник» за подписью «Санитар».

В 1878 г. Владимир Михайлович окончил курс академии «с отличием», был награжден премией и по конкурсу оставлен в так называемом профессорском институте для усовершенствования. Согласно намеченному ранее плану, он остался при кафедре проф. И. П. Мержеевского. Блестяще сдав выпускные экзамены, Бехтерев получил звание докторанта, т. е. право защиты диссертации на ученую степень доктора медицины без сдачи специальных докторантских экзаменов. Владимир Михайлович со свойственной ему энергией сразу углубился в изучение избранной им специальности и уже в 1881 г. блестяще защитил докторскую диссертацию. После прочтения двух пробных лекций на конференции академии он был избран приват-доцентом по психиатрии и нервным болезням. Приблизительно в это же время Владимир Михайлович женился, и так как получаемого им жалования военного врача в размере 333 руб. 33 коп. в год нехватало на жизнь, он был вынужден, не оставляя своих научных занятий, заниматься частной практикой.

У Владимира Михайловича были некоторые связи с революционной общественностью, которые он по возможности поддерживал. Сам Владимир Михайлович рассказывает, как во время его поездки в Москву на демократическое совещание он познакомился со знаменитым анархистом Кропоткиным. Кропоткин сказал ему, что имя Бехтерева ему известно, так как он спас ему жизнь. Выяснилось, что однажды в Париже к Кропоткину пришел неизвестный ему молодой человек и предупредил его о необходимости принять меры предосторожности, так как в Петербурге в «священной дружине», возглавлявшейся великим князем Владимиром Александровичем, был составлен план убийства Кропоткина. Узнав об этом, Кропоткин уехал из Парижа, поместив в печати письмо о том, что если покушение на него совершится, то имена заговорщиков, которые ему известны, немедленно будут опубликованы. Незадолго до этого Кропоткин бежал из-под стражи из Николаевского военного госпиталя, в котором находился. Владимир Михайлович случайно узнал о готовившемся покушении и поручил своему знакомому, ехавшему в Париж, разыскать Кропоткина и предупредить его, что тот и выполнил. Об этом случае и вспомнил Кропоткин при личном знакомстве с Владимиром Михайловичем.

В 1884 г. Бехтерев получил от Военно-медицинской академии длительную заграничную командировку. Семидесятые и восьмидесятые годы были периодом больших научных сдвигов в физиологии, в медицине вообще и в частности в области невропатологии и психиатрии. В области физиологии центральной нервной системы началась разработка учения о психомоторных центрах. С этим новым учением связаны имена Гольца, которому впервые удалось длительно наблюдать и изучать собаку, лишенную им оперативным путем больших полушарий головного мозга, Фритча и Гитцига, Г. Мунка. В Австрии, в Вене, знаменитый Мейнерт делал попытки подвести под психиатрию материалистическую, патофизиологическую основу. Во Франции блестящий невропатолог Шарко работал в это время над учением об истерии и гипнозе, привлекавшем всеобщее внимание. Новые идеи в психиатрии проводил Маньян. Вирхов разрабатывал целлюлярную патологию. В России работали знаменитый врач-терапевт С. П. Боткин и физиолог И. М. Сеченов. Владимир Михайлович начал работать у известного психиатра и невропатолога Вестфаля, прославившегося разработкой учения о первичном сумасшествии и навязчивых состояниях, и у физиолога Кронекера в институте Дюбуа-Реймона, но его пытливый ум заставил его искать новых путей в науке. Это привело его в Лейпциг к проф. Флексигу, впервые применившему эмбриологический метод исследования для изучения проводников движения и различного рода чувствительности. Метод заключается в изучении проводниковых систем, которые покрываются миэлином (мякотной оболочкой) в различных стадиях развития зародыша и в младенческом возрасте. Такое обособление мякотных пучков стало возможным благодаря примененной Вейгертом, а позднее Палем окраске покрытых мякотью нервных пучков, выделявшихся на фоне безмякотных, не воспринимавших окраски.

С целью овладения новым методом исследования Бехтерев переселился из Берлина в Лейпциг, где одновременно работал в Физиологическом институте Людвига, в лаборатории проф. Гаука. В Лейпциге в это время развивал свою научную деятельность психолог Вундт, позднее приобревший мировую известность как основоположник так называемой физиологической психологии. Владимир Михайлович прослушал у него курс но экспериментальной психологии и работал в его лаборатории в течение зимы 1884/85 г. Из Лейпцига В. М. Бехтерев переехал в Париж, где познакомился с исследованиями Шарко, которому показал свои препараты, изготовленные у Флексига. Знаменитый клиницист очень заинтересовался ими. На обратном пути в Россию Владимир Михайлович в течение некоторого времени оставался в Мюнхене, знакомясь с работами лаборатории психиатра Гуддена. В Вене Владимир Михайлович познакомился также с работами Мейнерта.

В Россию Владимир Михайлович вернулся уже профессором Казанского университета по кафедре психиатрии, куда был назначен летом 1885 г. Он получил это приглашение от университета и предложение от министерства до возвращения в Россию, но, не желая прерывать своего образования за границей, поставил условием предоставить ему возможность продолжить заграничную командировку и присвоить звание ординарного профессора. Министр Делянов принял эти условия, и Владимир Михайлович по окончании командировки переехал в Казань, где занимал кафедру университета в течение девяти лет.

Конференция Военно-медицинской академии, командируя своих молодых ученых, будущих профессоров, за границу, предоставляла им полную свободу выбора места занятий и руководителей. Как и большинство молодых научных работников, Владимир Михайлович знакомился с работами наиболее выдающихся ученых того времени, посещал их лаборатории и клиники, но он стремился не только приобрести возможно больше знаний, он искал новых путей в науке, новых методов, которые можно было бы перенести в свою родную страну. Вот почему, познакомившись в Лейпциге с Флексигом и Вундтом, которые оба были новаторами в своих областях, В. М. Бехтерев оставил клинику Вестфаля и институт Дюбуа-Реймона, которые не дали бы ему этих знаний. По этим же соображениям Владимир Михайлович работал и у Шарко.

Таким образом, Владимир Михайлович, несмотря на свой молодой возраст (28 лет), вступил на кафедру Казанского университета вполне подготовленным ученым, широко образованным, с установившимися взглядами и планами научно-исследовательской работы. В Казани он со свойственной ему энергией прежде всего занялся организационными делами кафедры: он основал психиатрическую клинику в Казанской окружной больнице для душевнобольных, а в здании университета — первую в России психофизиологическую лабораторию и лабораторию для изучения тонкого строения мозга, главным образом его проводниковых систем. Экспериментальное изучение функций центральной нервной системы и ее внутренних связей Бехтерев производил на животных, преимущественно при кафедре физиологии, частью совместно с проф. Н. А. Миславским. Кроме того, он заведывал нервным отделением губернской земской больницы. В Казани он основал при университете Общество невропатологов и психиатров и журнал «Неврологический вестник», оказавший значительное влияние на развитие в России невропатологии и психиатрии.

Владимир Михайлович в течение всей своей жизни отличался исключительной доступностью в отношениях с людьми, а особенно с молодежью и своими учениками. Всецело поглощенный интересами науки, он во всякое время был готов обсуждать со своими учениками научные вопросы, никогда не отказывая им в советах и указаниях, в рекомендации научной тематики и в руководстве. Это создавало вокруг него обширный круг учеников и сотрудников, работавших под его руководством и помогавших ему в его творческой работе.

Клинические лекции по психиатрии в Казани приходилось читать в Окружной больнице, находящейся в четырех километрах от города. Студенты проводили в лечебнице часа три.

Казанский университет всегда отличался высокими научными традициями, которые поддерживались прекрасным профессорским составом. В этом университете когда-то работал знаменитый математик Лобачевский, один из творцов русской химической науки Бутлеров, зоолог Вагнер и др. При Владимире Михайловиче в составе медицинского факультета находились: физиолог Н. О. Ковалевский, К. А. Арнштейн, впервые применивший окраску животных тканей в живом организме, выдающийся терапевт Н. А. Виноградов, офталмолог Е. В. Адамюк, знаменитый химик-органик А. М. Зайцев.