7.4.1.1. Применение гормональных препаратов

На начальных этапах развития эндокринологии лечение сексуальных расстройств представлялось очень простым и логичным: расстройства, проявлявшиеся функциональным снижением (либидо, эрекций и т. д.), объяснялись недостаточностью выделения соответствующего специфического гормона (мужского или женского); случаи нарушений половой дифференцировки и направленности поведения (от гермафродитизма до гомосексуализма) - путаницей в выделении не того гормона; наконец, гиперсексуальные проявления трактовались как результат избыточной продукции того же гормонального субстрата. Подобный подход предполагал соответствующую стройность и последовательность лечебной тактики: при гипофункциональных проявлениях следовало вводить в организм недостающий гормон, при нарушении половой дифференцировки и направленности влечения - поднять концентрацию в крови соответствующего гормона, а при гиперсексуальности - понизить ее.

Самоотверженность пионеров эндокринологии [так, Броун-Секар (1889) делал себе инъекции водных вытяжек из семенников собак и морских свинок] способствовала живучести метафизической схемы, определяющей все варианты лечения сексуальных расстройств гормонами, и, наконец, трансформировалась врачами, не располагающими профессиональной подготовкой по сексопатологии, в дилетантскую убежденность в универсальности тестостерона как отмычки, способной открыть любой замок. Проанализировав подряд 100 историй болезни пациентов, лечившихся до обращения в отделение сексопатологии МНИИ психиатрии М3 РСФСР у различных специалистов, А. И. Буньков (1967) установил, что тесстостерон и его аналоги принимали 72% больных. Было обнаружено отсутствие статистически значимой разницы в применении тестостерона при различных формах сексуальных расстройств: при патологии нейрогуморальной составляющей препарат назначался 79%, а при расстройствах других составляющих - в среднем 69,7% больных, в том числе больным с сексуальными расстройствами, обусловленными психозом (нераспознанным),- в 100% случаев. Было показано, что в обследованной группе андрогенные стероиды назначались без клинического дифференцирования и без анализа патогенетических механизмов расстройств. Аналогичное обследование, проведенное А. Нохуровым и Т. Ким (1977), показало, что за прошедшие 10 лет ситуация существенно не изменилась.

Истинные связи между концентрацией гормонов в крови и сексуальными проявлениями не соответствуют приведенной выше схеме и оказываются намного сложнее. Радиоиммунологическое определение концентрации тестостерона в плазме крови у 341 больного с сексуальными расстройствами и у 199 здоровых мужчин с нормальными половыми фукнциями не выявило статистически достоверных различий [Schwartz М. и др., 1980]. Сокрушительный удар но методологической наивности этой схемы с теоретических позиций наносит необходимость учета различий в положении, занимаемом на эволюционной лестнице человеком и теми экспериментальными животными, у которых установлены прямые коррелятивные связи между концентрацией андрогенов в плазме крови и сексуальным поведением. Прогрессирующая кортикализация в отношении сексуальности сказывается у млекопитающих уже на уровне отряда хищных (семейства кошачьих и псовых). Прежде всего, как показали опыты сотрудников П. К. Анохина, после декортикализации у представителей этих семейств влияние стероидных гормонов на сексуальное поведение полностью утрачивается.

У человека удается наблюдать как общие, так и специфические феномены андрогенизации в двух вариантах: от концентрации гормона к поведению и от психогенно "провоцированного" поведения к концентрации гормона. Так, для выяснения влияния гонадотропного гормона на различные психоэмоциональные показатели и работоспособность здоровых мужчин вводили 12 добровольцам гонадотропин-рилизинг-фактор (ГРФ) в дозе 500 мкг. При этом было зарегистрировано повышение концентрации лютеинизирующего гормона (ЛГ) и тестостерона, а через несколько часов выявлены сохранявшееся несколько суток повышение внимания, снижение тревожности и утомляемости, а также ускоренное выполнение моторных задач [Мак-Аду и др., 1978]. Для изучения альтернативной модели двум группам мужчин, статистически сравнимым по основным параметрам (возраст, состояние здоровья и т. д.), влияющим на сексуально-эротические проявления, показывали попеременно кинофильмы сексуального содержания и "нейтральные". Просмотр сексуальных фильмов вызывал четкое повышение концентрации тестостерона в плазме крови, а при просмотре "нейтральных" фильмов (контрольная группа) уровень тестостерона не выходил за пределы, свойственные состоянию покоя. Фаллография не выявила различий между визуально провоцированными эрекциями у здоровых мужчин и страдающих гипогонадизмом до и после введения тестостерона. Это свидетельствует о том, что "основные механизмы эрекций, однажды сформированные, в дальнейшем не зависят от андрогенов" [Bancroft J. и др., 1983].

Более сложные функциональные связи между высшими нервными центрами, являющимися субстратом эмоций, и инкреторной периферией, продуцирующей стероидные андрогены, выявил кембриджский приматолог Е. Kevern (1978). Наблюдая за карликовыми мартышками в вольере, он на первой стадии эксперимента установил, что чем более высокий ранг занимает самец в иерархии своего стада, тем выше концентрация тестостерона в плазме его крови (что полностью соответствовало схеме, прочно утвердившейся в эндокринологии несколько десятилетий назад: чем "мощнее" яички, тем мужественнее, активнее и агрессивнее поведение самца, а следовательно, выше его положение в иерархии стада). После этого, пользуясь разделительными сетками, исследователь перераспределил обитателей вольеры таким образом, что доступ самцов высшего ранга к самкам оказался резко ограниченным, а самцы низшего ранга (с минимальной концентрацией тестостерона в плазме крови) получили свободный доступ к большому числу самок. После того как вызванные этим вмешательством новые взаимоотношения внутри стада стабилизировались, были произведены повторные определения уровней тестостерона. Они выявили не только феномен гормональной демаскулинизации с резким снижением концентрации тестостерона у бывших вожаков, "пониженных в ранге" на глазах всего стада, но и повышение уровней тестостерона у самцов с наиболее низкими цифрами концентрации тесстостерона в прошлом. В свете, проливаемом этим экспериментом на сложнейшие взаимоотношения между "центром" и "периферией", не должен вызывать удивление тот факт, что один из крупнейших сексологов мира Jan Raboch в работе "Тестостерон и сексуальность у мужчин" (1978) в таблице, ранжирующей вредоносные факторы, определяющие возникновение сексуальных расстройств у мужчин, на первые места ставит влияние социального окружения (5 баллов) и девиации структуры личности (2-3 балла), а снижение выработки тестостерона в яичках половозрелого мужчины помещает на 6-е место.