От автора

Начало этой публикации положила брошюра «Врач, больной и время» (1970). Во многом дополненная, а по Существу заново написанная, она легла в основу данной книги, изданной трижды на русском, а также на эстонском, литовском, английском и немецком языках.

После выхода этих работ в свет мною получено большое количество писем от читателей - людей разных Профессий и возрастов, пациентов, врачей и научных работников. Не обошла молчанием эти издания и Пресса.

Представляется естественным, что авторы писем и рецензий не во всем разделяли мои мысли и взгляды. Тем не менее в целом упомянутые публикации встретили доброжелательное отношение. Многие читатели предложили развить отдельные разделы, глубже коснуться ряда вопросов. За все замечания и советы приношу свою искреннюю благодарность.

С учетом накопившихся фактов и в результате их обобщения, эти пожелания были во многом учтены. Появились новые главы, остальные переработаны и расширены. Дополнения и изменения внесены и в данное - четвертое - издание.

Считаю своим долгом принести здесь дань глубокого уважения тем, личный пример которых во многом способствовал моей работе над затрагиваемыми в данной книге проблемами.

Я имею в виду ныне покойных академиков Академии медицинских наук СССР Н. С. Молчанова, Б. Е. Вотчала и профессора М. И. Мастбаума.

Автор предисловия к брошюре «Врач, больной и время» Н. С. Молчанов был не только подлинным врачом и ученым, но и человеком удивительного обаяния, большой принципиальности и редкостной душевной щедрости. Трудно переоценить влияние, которое оказал на умы врачей моего поколения выдающийся терапевт, человек тонкого ума и энциклопедической образованности Б. Е. Вотчал. Мне посчастливилось многие годы близко знать Николая Семеновича и Бориса Евгеньевича. Им, как и моему первому послеинститутскому учителю заслуженному врачу Эстонской ССР Михаилу Ильичу Мастбауму, яркому представителю казанской школы терапевтов и сотруднику Р. А. Лурия, во многом я обязан глубокой верой в то, что изучение этических и психологических вопросов медицины не менее важно, чем предупреждение болезней, умение ставить диагноз и лечить больных. Более того, с годами пришло убеждение, что все это взаимосвязано.

Проблема взаимоотношений пациента и врача столь же стара, как и болезни. Волнует она одинаково и медиков, и тех, кто обращается за медицинской помощью. Оно и естественно: от этого во многом зависит эффект лечения.

Меняются эпохи, люди, болезни, меняются и отношения между доктором и пациентом. Поэтому живет проблема. Только на русском языке ей посвящено за последние десятилетия более двух тысяч работ.

В 1967 году в Париже состоялся II Международный конгресс по медицинской этике. В 1970 году эти же вопросы обсуждали симпозиум X Международного конгресса терапевтов в Варшаве и Международный конгресс историков медицины в Бухаресте. В 1973 году этико-деонтологические вопросы медицины в условиях научно-технической революции стали предметом обсуждения специального симпозиума XV Международного философского конгресса в Варне, в 1974 году - XVIII Международного конгресса по прикладной психологии в Монреале, в 1976 году - IV съезда терапевтов РСФСР в Ленинграде. В 1977 году в Москве состоялась Вторая всесоюзная конференция по проблемам медицинской деонтологии. Наконец, в 1983 году Академией медицинских наук СССР проведена научно-методологическая конференция, посвященная этико-деонто-логическим вопросам современной медицины.

Различные аспекты отношений врача и больного затрагиваются во многих вышедших за последние годы работах, разных как по фактическому материалу, так и по подходу к нему.

В настоящей книге медицинские проблемы рассматриваются сквозь призму взаимосвязей здоровья, болезни и социальных условий жизни, здравоохранения вчера, сегодня и завтра, в нашей стране и за рубежом, общества и медицины. Особое внимание уделено этико-психологическим аспектам последней.

Обязанности врача суть права больного. Взаимоотношения их - понятие двустороннее. Нельзя рассматривать отношение врачей к больным в отрыве от отношения общества и больных к врачам.

Не об этом ли, в частности, свидетельствуют изданная в Германской Демократической Республике книга М. Meischke (1961) с примечательным названием «Как я отношусь к своему врачу», раздел из румынской монографии V. Sahleanu, A. Athanasiu (1973), посвященный ... воспитанию больных, и подзаголовок в статье М. G. Secundy и V. Katz (1975), касающейся врачей и больных, - «Курс по мастерству общения»?!

Медицина - во многом человековедение. «Медицина есть энциклопедия жизни... - говорил известный хирург профессор В. Л. Боголюбов (1928). - Кто же, как не врач, видит... рождение, жизнь и смерть, здоровье и болезнь, боль, страдания и радости, все величие и всю ничтожность человеческой души, и все это - все в новых формах и проявлениях?!»

Да, врачебные наблюдения дают основания для многих раздумий.

Что определяет отношения врача и больного в настоящее время? От чего зависит авторитет доктора? Что представляет собой врач как пациент, когда он сам болен? Как уживаются культура и интеллигентность, с одной стороны, с верой в хилеров и знахарей, с другой? Что питает самоуверенность тех, кто, не разбираясь в медицине, пытается безапелляционно судить о том, что для нее хорошо, а что плохо? Эти и ряд других вопросов вставали передо мной на протяжении всей моей врачебной деятельности.

На некоторые из них ответила жизнь. Немало было почерпнуто из бесед с коллегами и пациентами. Все это, а быть может, и время заставили многое увидеть по-новому, хотя в целом укрепили в прежних суждениях. Есть среди них, вероятно, и спорные.

Однако следует ли защищать только устоявшиеся точки зрения в связи с тем, что они уже победили? Надо ли оперировать лишь аксиомами только потому, что их не надо отстаивать?

Отношения больного и врача в нашей стране определяются прежде всего гуманизмом нашей идеологии.

Социалистический гуманизм красной нитью проходит и через кодекс здоровья - принятые Верховным Советом СССР Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении.

Закон четко определяет права населения и обязанности врачей, охраняет профессиональные права, честь и достоинство медицинских работников. Но отношения между людьми можно регламентировать лишь в главном, основном. Жизнь противоречива, нестандартна, многогранна, как и люди, сидящие по разные стороны стола врачебного кабинета.

Я просмотрел книги по деонтологии и врачебной этике, изданные в начале века. Наравне с вечными вопросами (требования к личности врача, врачебная тайна и пр.) в них много и таких, которые для советских врачей звучат более чем необычно: «сословные вопросы» врачебной практики, «обман и лихоимство при требовании гонорара», обязанности лейб-медиков по отношению к «высочайшим особам», надзор за проституцией, правомочность требования врача об уплате денег вперед и т. п.

Какая пропасть лежит между нашим сегодняшним днем и этими проблемами, часть которых, как, например, использование медицины как средства наживы и обогащения, до сих пор актуальны для болыпинства зарубежных стран.

Главное в советском здравоохранении - это его государственный характер. Новая Конституция СССР (1977) впервые в истории зафиксировала право на охрану здоровья. Естественно, этим во многом детерминированы взаимоотношения врача и больного. Рассматривая последние, нельзя, однако, пройти мимо ряда других факторов, присущих нашему времени и также влияющих на эти отношения.

Речь идет о резко возросшем числе врачей, о так называемой феминизации медицины, бесплатности медицинской помощи, росте культуры и образованности селения, увеличении числа старых и пожилых людей и, наконец, о том, что пронизывает всю сегодняшнюю жизнь, - влиянии научно-технической революции.

Успехи медицины огромны. Менее полувека назад диагноз «злокачественное малокровие» звучал как диагноз «рак» сегодня. Слово «злокачественное» применительно к малокровию сейчас не употребляют - заболевшие им выздоравливают. С пересаженным сердцем уже в наше время живут годами. Появился термин «реанимация» - выведение из состояния клинической смерти, «воскрешение из мертвых».

Все это похоже на сказку. Все это - плоды научно-технического прогресса.

Человек подчиняет себе природу, расщепляет атом, покоряет космос. Но тот же человек делает далеко не все, чтобы щадить других людей, чтобы прекрасные слова о должном в человеческих отношениях воплотить в жизнь, чтобы по крайней мере лучше понимать друг друга. Становятся синонимами утонченность и ханжество, рационализм и расчетливость, улыбчивость и жестокость, сдержанность и безразличие. Академик АМН СССР А. Ф. Билибин в одной из своих статей (1981) с тревогой констатирует, что трещина между научно-технической революцией и душевностью, между разумом и сердцем не только стала рельефной, но и расширяется. Поражаешься, узнав, что первые участники полета на Луну - Н. Армстронг, Э. Олдрин и М. Коллинз - в дальнейшем на Земле ни разу не встречались. Почему-то именно во второй половине XX столетия одни жалуются на «дефицит общения», другие - на «отравление людьми»...

Без настоящего взаимопонимания отношения больного и врача немыслимы. В борьбе за здоровье, а это первое условие счастья, мы должны быть вместе. Вот почему в этой книге сделана попытка отойти от установившихся за последние десятилетия традиционных форм обращения лишь к одной стороне.

Необходимо отметить, что такой подход к проблеме не является новым. Так, уже книги А. Молля и G. Morache (изданные соответственно в 1903 и 1904 гг.) были адресованы врачам и «публике» (у последнего автора - «интеллигентной публике»). В том же ключе написаны «Записки врача» В. В. Вересаева.

Было бы нескромно пытаться проводить аналогию с замечательной книгой В. В. Вересаева. Хочется просто подчеркнуть, что разговор «на равных» врачей и пациентов имеет и прецеденты, и глубокий смысл.

Конечно, рассматривать какой-либо вопрос только с одной точки зрения, то есть только врача или только пациента, проще. Но монологи не приводят к истине. Мне довелось слышать упреки, что все же в книге голос врача звучит отчетливее, чем пациентов. Но разве жизнь, особенно врачебная, когда ее пытаются осмыслить, не постоянный диалог с самим собой?

Я не боюсь открыть дверь врачебного кабинета, чтобы поговорить о том, что волнует, о чем мы думаем и не всегда говорим, о чем говорим, но не всегда - друг другу.