III. Животворный источник

 Без глубокого изучения марксистско-ленинской теории, 
 без ясного понимания  политики партии  и государства 
 не может  быть  хорошего   советского   специалиста, 
 активного  строителя  коммунизма. 

            Из Постановления ЦК КПСС к 50-летию ВЛКСМ

 Коммунистическая идейность — это сплав знаний, 
 убеждения и практического действия. 

        Л. И. Брежнев. 
        Отчетный доклад ЦК КПСС XXV съезду КПСС

 ...Я не встречал,  не знаю человека,  который с такой 
 глубиной и силой, как Ленин, чувствовал бы ненависть, 
 отвращение и презрение к несчастиям, горю, страданиям 
 людей. 

 Для меня  исключительно велика в Ленине ... его яркая 
 вера в то,  что несчастье не есть неустранимая основа 
 бытия,  а  —  мерзость,  которую  люди должны и могут 
 отмести прочь от себя. 

 М. Горький

Животворный источник

Зарубежных апологетов капиталистического «образа жизни» поражает неистребимая вера людей коммунистического мира в счастливое будущее человечества, в то, что, несмотря ни на какие трудности, препятствия, жертвы, их сокровенные мечты будут осуществлены.И некоторые из более проницательных буржуазных наблюдателей начинают понимать, что объяснение этому следует искать в том, что лагерь социализма воодушевлен велики идеями, которые полностью отсутствуют в арсенале империализма.

Действительно, вся наша жизнь освещена ярким светом величайших идеей нашей эпохи, идей всепобеждающего учения Маркса-—Ленина. В этом учении сила лагеря социализма, залог дальнейших его успехов и побед.

Революционное учение Маркса — Энгельса — Ленина и его философская основа — диалектический материализм не только открывают широкие возможности правильно объяснять, изучать и в соответствующих условиях радикально изменять многообразные процессы, происходящие в человеческом обществе (экономические, политические, исторические и пр.), но и обогащают передовую науку надежнейшим методом, помогающим вскрывать и формулировать основные закономерности сложнейших процессов, наблюдающихся в природе. Исключительное значение этого метода для самых различных областей науки (физики, химии, наук биологического цикла, в том числе медицины) неоспоримо.

«Вся история современного естествознания в его теоретических и практических применениях доказывает, что его философской основой является диалектический материализм, поднятый Лениным на высшую ступень».^*

^*(М. Э. Омельяновский. Союз философов с естествоиспытателями. — «Правда», 1968, 7 февраля.)

Построить свое мировоззрение на незыблемом фундаменте марксистско-ленинского учения, сделать это учение неотъемлемой частью своего внутреннего мира, своих сокровенных убеждений — обязанность каждого врача.

В. И. Ленин еще в 1921 году отмечал, что «инженер придет к признанию коммунизма не так, как пришел подпольщик-пропагандист, литератор, а через данные своей науки, что по-своему придет к признанию коммунизма агроном, по-своему, лесовод и т. д.».^*

^*(В. И. Ленин. Об едином хозяйственном плане. Поли, собр. соч., изд. 5-е, т. 42, с. 346.)

Естественно, что и врач также по-своему, через данные своей специальности, приходит к идеям коммунизма, видя в них наиболее совершенное выражение прогрессивных и гуманнейших тенденций современной медицины.

Как известно, в первые годы после Октябрьской революции среди довольно значительной части врачей старшего поколения, даже прогрессивно настроенных, бытовала теория аполитичности медицины. Подобного рода нейтрализм чужд современному советскому врачу. О какой аполитичности может идти речь в эпоху, когда раздираемое противоречиями человечество все более резко делится на два противостоящих лагеря: лагерь социализма с его высокими идеалами социального равенства, максимальной заботой о нуждах трудящихся, вдохновенным трудом строителей нового общества и лживый, лицемерный, жестокий и преступный мир империализма с его культом золотого тельца, «сладкой жизнью» для богатых и жалким прозябанием, изнурительным трудом, бесправием, расовой дискриминацией, болезнями — для неимущих.

У нас все усилия партии, правительства, всего народа, каждого честного труженика направлены на общее благо, на созидание, на поднятие культуры, сохранение жизни и здоровья людей. Там —на упрочение власти имущих, безудержное обогащение кучки финансовых воротил, угнетение и эксплуатацию народов, разрушение, убийство неугодных. Даже наука поставлена империализмом на службу злу. Химия создает напалм, который сжигает и калечит ни в чем не повинных детей, женщин, стариков. Величайшее достижение нашего времени—расщепление вещества направлено на изготовление смертоносных атомных бомб. Достижения бактериологии, призванной бороться с инфекционными болезнями, используются в тех же преступных целях как метод ведения бактериологической войны. В газетах до сих пор появляются сведения о секретных работах в этой области в некоторых странах.

Столь же последовательно извращаются в лагере капитализма и высокие принципы народного здравоохранения. С предельной ясностью это было выражено в одной из речей президента могущественной корпорации — американской ассоциации частопрактикующих врачей (АМА) Мильфорда О. Рауса. Он заявил: «Мы должны еще более противодействовать концепции, которая рассматривает здравоохранение как право, а не как привилегию. Мы должны оказывать сопротивление, как это было и раньше, федеральному правительству, пытающемуся обеспечить охрану здоровья той части населения, которой не нужна помощь (т. е. которая не может за нее заплатить. — Авт.) ...Наша задача охранять американский образ жизни. Этот образ жизни может быть резюмирован одним словом: капитализм!»^*. Такие понятия настойчиво прививаются врачам «свободного мира». Чем, как не отражением подобных концепций, служит заявление выступавшего по телевидению талантливого южноафриканского хирурга, впервые успешно выполнившего операцию пересадки сердца, Кристиана Барнарда: «Я должен сознаться, что, вероятно, стал врачом, чтобы зарабатывать много денег...»^**.

^*(AM А и ее щупальца. — «Медицинская газета», 1968, Ns 34.)

^**(«За рубежом», 1968, № 9, с. 28.)

Довольно широко распространены такие тенденции и среди учащейся молодежи США. Весьма характерны, например, результаты опроса, проведенного ассоциацией студентов-медиков, о которых сообщает в своей книге «Доктора» американский писатель и социолог Мартин Л. Гросс. На вопрос «Что явилось основной причиной вашего выбора медицины как профессии?» 56% из 694 опрошенных ответили: «Деньги» или «Положение».^*

^*(См.: «Наука и жизнь», 1969, № 2, с. 87.)

Можно ли расценивать все такие заявления только как личное мнение их авторов? Безусловно, нет. Это голос того общества, в котором они живут, голос класса, которому они служат.

Конечно, и в капиталистическом мире далеко не все врачи являются бизнесменами от медицины. Есть и там немало честных, идейных медицинских работников. Но они не в почете. Достаточно напомнить о судьбе популярнейшего педиатра США доктора Бенджамина Опока, осмелившегося поднять голос протеста против преступной авантюры своего правительства во Вьетнаме. Осуждение, остракизм—вот участь тех людей, которые отказываются охранять американский образ жизни — капитализм.

Наиболее реакционные круги капиталистического мира стараются как-то обосновать свои взгляды и недобрые дела теоретически. Особенно широкое признание получили на Западе концепции известного немецкого философа Фридриха Ницше (1844—1900).

Концепции эти утверждают культ сильной личности, «сверхчеловека» (Ubermensсh), свободного от «нравственных предрассудков, так глубоко проникших в наш (т. е. капиталистический) духовный мир...» («По ту сторoну добра и зла»). Только такой «высший» человек, по мнению Ницше, способен жить без каких бы то ни было моральных правил и понять, что «угрызения совести — такая же глупость, как грызня собакой камня...» («Ценность европейской культуры»).

Как известно, эти «принципы» и легли в основу изуверских теорий фашизма и расизма.

Весьма определенные требования предъявлял Ницше в своих произведениях врачам. Цель медицины в его толковании —это воспитание «духовной и физической аристократии» («Человеческое, слишком человеческое»). Соответственно с этим врач должен помогать «сильным, а не слабым», устранять с их жизненного пути все то, что является «безобразием», т. е. «любой признак, любой симптом вырождения... истощения, тяготы, дряхлости, утомления, любое расслабление...» («Экскурсия человека не своего времени»). Врач «обязан ввиду высших интересов встать на страже восходящей жизни и беспощадно уничтожать и устранять с пути ее все, на чем лежит печать вырождения, как относительно способности к размножению, так и права на рождение и даже на жизнь...» («Сумерки кумиров»).

Кому не известна практика осуществления всех этих теорий: гитлеровские лагеря смерти, опыты на живых людях, массовое уничтожение больных, в частности психических, насильственная их стерилизация, организованное истребление инакомыслящих и представителей «неполноценных» групп населения во имя интересов «высших», «избранных» наций. Отражением тех же теорий в наши дни являются кровавые дела фашиствующих режимов чилийской хунты и некоторых реакционных режимов Южной Америки, южноамериканских расистов и пр.

В свете всего этого особенно близкими лучшим устремлениям советского врача представляются бессмертные высокогуманные идеи марксизма-ленинизма. Как воодушевляет советского врача сознание, что он является участником строительства новой жизни, непосредственно способствует формированию физически совершенного, умственно высокоразвитого и морально устойчивого человека труда. Глубокое понимание величия этой задачи и рождает его горячую любовь к социалистической Родине и беспредельную преданность великой партии В. И. Ленина.

С еще большей силой укрепляет эти чувства понимание того, что идеалы марксизма-ленинизма не являются какой-то утопией, а имеют строго научное обоснование, отражают непреложные законы развития человеческого общества, открытые и разработанные основоположниками научного коммунизма, создателями подлинно научной философии—диалектического материализма. Коммунизм, говоря словами К. Маркса,— это реальность. Реальны его благородные идеи, реальны его дела, направленные к преобразованию жизни всего человечества на основах мира, социальной справедливости, свободы и братства людей.

Иногда еще и теперь некоторые студенты-медики считают тягостной обузой обязательное изучение философии: «Для чего врачу философия? Это дело философов, пусть они ее и изучают...»

Подобного рода представления являются, по сути дела, недомыслием. Веем отлично известно, что философия— это наука о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления. Как может медик, не знающий этих законов, правильно ориентироваться в обширном комплексе знаний, имеющих прямое отношение к медицине, надлежащим образом применять эти знания в своей практической деятельности и, наконец, научно разрабатывать отдельные проблемы своей специальности? Если хорошенько вдуматься во все это, то становится ясно, что врачу от философии никак не уйти.

Очень хорошо об этом сказал Ф. Энгельс: «Естествоиспытатели воображают, что они освобождаются от философии, когда игнорируют или ругают ее...» Но какую бы позу они ни принимали, «над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и ее достижениями...».^*

^*(Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1952, с. 165.)

Философия как наука характеризуется непрекращающейся борьбой двух основных направлений — материализма и идеализма. И если проследить, какое влияние

оказывала эта борьба на развитие медицины, то легко заметить, что крупнейшие успехи в области медицины были достигнуты именно тогда, когда врачи в той или иной степени придерживались материалистических концепций. В то же время исторический опыт показывает, что философский идеализм всегда являлся тормозом в развитии медицинской науки. Периоды его господства, как правило, (были периодами реакции, застоя, поповщины. Примеров тому немало. Как известно, на протяжении многих веков в медицине удерживались извращенные представления о строении и функциях 'человеческого тела. Чем объясняется такое отставание в области анатомии? В первую очередь, влиянием идеалистических воззрений, в частности религиозных. Христианская церковь, магометанский коран, еврейский талмуд налагали запрет на вскрытие человеческого тела. Вследствие этого изучать анатомию человека врачи фактически не могли. Известно, с какими трудностями и опасностями приходилось похищать для анатомических исследований трупы казненных гениальному анатому эпохи Возрождения Везалию (1514—1564), поставившему задачу «показать строение человека на нем самом».

Нельзя не вспомнить о там, что еще в начале прошлого века у нас в России крупный чиновник министерства просвещения М. Л. Магницкий поднимал вопрос об отказе «от мерзкого и 'богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты». Услужливые казанские профессора последовали этому призыву и, уложив все сухие и заспиртованные препараты в специально заказанные гробы, после панихиды торжественно перенесли их на кладбище и предали земле.

Огромнейший урон претерпела западноевропейская медицина в эпоху господства богословско-схолаетических концепций, когда место научного наблюдения и опыта в медицине заняло бесплодное толкование апробированных церковью древних авторов Галена и Аристотеля. В эти годы врачи-схоласты совершенно серьезно обсуждали вопрос, был ли у Евы пупок, яростно опровергали утверждения Везалия о наличии у мужчин 24 ребер (по их мнению, согласно Библии, должно быть 23, так как одно ребро еще у Адама вынул бог, чтобы создать Еву).

Решающий удар по системе философского идеализма нанесли наши отечественные физиологи. Работы И. П. Павлова, Н. Е. Введенского и А. А. Ухтомского вскрыли физиологические механизмы единой, целостной живой системы и позволили выработать методику изучения организма в его неразрывном взаимодействии со средой. Учение об единстве телесного и духовного получило глубокое экспериментальное доказательство в трудах И. М. Сеченова «и И. П. Павлова. А затем разработанное И. П. Павловым учение об условных рефлексах позволило окончательно преодолеть один из основных догматов идеализма: противопоставление двух «натур» — телесной и духовной.^*

^*(См.: История медицины, т. 1. Под ред. Б. Д. Петрова, М., Мед-газ, 1964, с. 193.)

Иногда и теперь приходится слышать разговоры о лицемерии И. П. Павлова: будто бы он старательно выполнял религиозные обряды и т. д. Все это очень далеко от истины.

И. П. Павлова отличала исключительная искренность и правдивость. Он никогда не скрывал своих мыслей, даже в таких ситуациях, когда это могло грозить крупными неприятностями. Поэтому с полным доверием можно отнестись к его собственному заявлению на прямой вопрос сотрудника кафедры Е. М. Крепса: «Слушайте, господин хороший, что касается моей религиозности, веры в бога, посещения церкви, то это все неправда, выдумка. Я семинарист и, как большинство семинаристов, уже со школьной скамьи стал безбожником, атеистом. Мне бога не нужно...» По свидетельству сотрудницы Павловской лаборатории М. К. Петровой, Иван Петрович не раз повторял ей: «Я сам не верю в бога, я неверующий». И. С. Цитович рассказывает, как, придя утром в лабораторию, Павлов возмущался каким-то студентом академии, который шел впереди его по улице и останавливался перед каждой часовней и церковью, чтобы осенить себя крестным знамением: «Подумайте! Естественник, медик, а молится, как богомолка!».

Очень интересный факт, относящийся к происхождению легенды о религиозности Павлова, приводит жена его преждевременно умершего сына — Евгения Сергеевна Павлова. Случайно она зашла, уже после кончины ученого, в Знаменскую церковь. И здесь, как она пишет, ей довелось увидеть «двойника Ивана Петровича, спускавшегося с большой церковной книгой с клироса. Сходство было поразительное тем более, что и седая борода этого человека была подстрижена точно так же, как у Ивана Петровича. Тогда я и поняла,— пишет она,— откуда пошла легенда...».^*

^*(И. П. Павлов в воспоминаниях современников. Л., «Наука», 1967, с. 361.)

Исследования физиологов-материалистов доказали, что нет границ для познания вечно движущихся и изменяющихся явлений природы. В этом был убежден И. П. Павлов. «Я утверждаю абсолютное, непререкаемое право естественнонаучной мысли проникать всюду и до тех пор, где и покуда она может проявлять свою мощь. А кто знает, где кончается эта возможность!» — говорил он еще в 1909 году.

Мы, естественно, не ставили себе целью хотя бы в самой общей форме изложить основы марксистской философии — диалектического материализма. Нам хотелось только подчеркнуть крайнюю необходимость глубокого усвоения ее каждым медиком, стремящимся воспитать себя в духе высокой идейности и принципиальности. Это тем более необходимо теперь, когда враждебные силы всячески стремятся подорвать идейную сплоченность людей социалистического лагеря, внести в их ряды тлетворный дух буржуазной идеологии.